Неизбежность государственного переворота
На глаза автора попалась интересная статья В.Л. Авагяна «Рывки и разрывы». Предлагаю Вашему вниманию эту статью практически без сокращений. «Давно уже не вызывающие у меня доверия (а у вас?) эксперты Российской академии народного хозяйства и государственной службы (РАНХиГС), анализируя причины, по которым не удалось в полной мере достичь целей, сформулированных в майском 2012 года Указе Президента Владимира Путина, пришли к выводу, что одним из ключевых факторов стало отсутствие персональной ответственности за конкретные направления и программы социально-экономического развития. Признано, что действующая оценочная система на основе индикаторов и рейтингов Всемирного банка не смогла отразить особенности развития и функционирования российской экономики. Что и неудивительно: Всемирный банк ее не для развития создал, а для деградации периферийных экономик. Теперь вот предлагают «поиграть в Сталина»: персонально ответственность возложить. Вплоть до расстрела? Людям, не сведущим в экономике (каковы прикормившиеся при правительстве РФ «экономисты») хочется казаться «крутыми», разрубить гордиев узел тридцатилетнего очевидного регресса, в ходе которого великая держава превратилась в банановую республику без бананов. А я вам скажу так: персональная ответственность (в экономике) — вишенка на торте. Если вы думаете, что товарищ Сталин ею проблемы решал — вы плохо изучали наследие Сталина. Персональная ответственность, вплоть до расстрела — имеет смысл лишь тогда, когда человеку предоставлены все необходимые для дела инструменты. Тогда, действительно, есть смысл попугать комиссарским маузером. Если же просто поймать человека и начать его пугать — то испугаться он, конечно, испугается, а дела все равно не сделает. Планы не выполняются не только потому, что министры и вице-премьеры малограмотны в своем деле, но еще (и главным образом) потому, что у них нет рычагов претворения планов в жизнь. С одной стороны, министры не умеют использовать инструменты. С другой — тоже очень важно — у них и нет инструментов, которые они не умеют использовать. И только их малограмотность мешает им сказать об этом ясно, возражая страшилкам о «персональной ответственности». Если на вас, читатель, или на меня — вдруг завтра возложат «персональную ответственность» за рост экономики в РФ — что мы сделаем? Пойдем от страха в церковь свечку ставить — «Господи, помоги!» Как я вырою яму, если у меня нет ни землекопов, ни экскаватора, ни даже лопаты? Руками? Даже под угрозой расстрела я не смогу вырыть котлована руками. Поэтому все эти «рекомендации» Российской академии народного хозяйства и государственной службы (РАНХиГС) — как всегда, «разговоры в пользу бедных».
Современный министр работает не с подчиненными ему напрямую государственными трестами. Он работает с совокупностью автономных частных собственников, ищущих свою прибыль. Орать на них бесполезно — как и на карачках перед ними ползать. Министр может им заказать какие-то работы в пределах бюджета его министерства (что превращает министерство в банальный инвестиционный фонд, причем небольшой). Он может какими-то административными мерами испортить им жизнь, что имеет смысл, когда в экономике бум: частник хочет производить, рвется на рынок, а министр ему мешает, надо задобрить министра, чтобы не мешал. Но в условиях экономического спада портить жизнь частным собственникам административными мерами — это выталкивать их с рынка. Они плюнут и закроют производство. Скажут: «мешаешь нам работать — делай сам». И что, министр под угрозой расстрела пойдет руками котлованы копать?! Самое главное: в созданной экономике частных собственников министр не начальник фирмам. Он им либо заказчик (когда заказывает и оплачивает работы), либо проблема. Но в любом случае не руководитель. Он не может их заставить делать то, что ему нужно. Может или договориться с ними за деньги, или начать запугивать — но тогда они сдрызнут с рынка, и всех делов. Поэтому страна, которая много лет, не слишком афишируя, пытается вернуться к плановому хозяйству — не может этого сделать. Ведь она вращается в гибридном режиме — совмещая несовместимое: правительственные планы и частного собственника в качестве основной хозяйственной единицы. И планы повисают в воздухе, потому что их некому выполнять. Если отделить рулевое управление от колес, предоставив колесам «свободу» катиться, куда им хочется — то можно потом рулем рулить во все стороны, как ребенок в детской машинке: никакого эффекта. Оттого и имеется «…ощущение некоей незавершённости в системе контроля за качеством управленческой деятельности, который не может быть ограничен только фиксацией результатов. Необходимо предусматривать и ответственность за срыв плановых заданий и сроков». Предрекаю: оно у вас и останется, ощущение-то! Уже сегодня, по данным Счетной палаты, — около 2,5 триллиона рублей омертвлены в объектах незавершенного строительства, в том числе и в федеральных адресных инвестиционных программах — составной части национальных проектов. Деньги фактически выброшены на ветер, они не увеличили производство материальных ценностей.
А ведь эти стройки обосновывали и выбивали инвестиции вполне конкретные отраслевые управленцы, включали в ФАИП не менее конкретные руководители из Минэкономразвития. Кто-нибудь был наказан за срыв государственных программ? Об этом неизвестно. К тому же в законодательстве нет соответствующих статей, квалифицирующих подобного рода действия посредством административных или уголовных санкциях, что, кстати, неоднократно становилось поводом для дискуссий и в Госдуме, и в Совете Федерации. Почему такое происходит? Потому что вы не руководите процессом, а покупаете его, заключая подрядные договора с частными собственниками, которым плевать, что строить, лишь бы оплачивалось. И плевать откуда: из казны или от сумасшедшего миллиардера. Ну, допустим, теперь станут расстреливать за срыв государственных программ такого качества и уровня планирования; и что? Их будут строить быстрее и сдавать торопливее, нарастет истерия в управленческой вертикали. Главная-то ошибка, вина за которую лежит на экспертах уровня Российской академии народного хозяйства и государственной службы (РАНХиГС) — не говорю, что только на них, но на им подобных лжеэкономистах — представление о развитии страны, то ли параллельном, то ли враждебном интересам населения! И порочная линия продолжается: «Теперь этот недостаток решено исправить: 28 триллионов рублей, которые намечено собрать ценой немалой социальной напряжённости и направить на осуществление рывка в новый технологический уклад, требуют квалифицированного и ответственного контроля». Вы не понимаете, что настоящий рывок — с точки зрения настоящей экономической науки, а не вашего либерального шарлатанства — не в том, чтобы отнять у населения триллионы на «развитие», а наоборот, дать населению триллионы на развитие. Если бы вы деньги у нищего населения не выколачивали «на развитие» (чего? зачем?), а наоборот, давали бы больше денег населению, то население с деньгами оплачивало бы то, что ему нужно.
Что, собственно, и привело бы через спрос к предложению: развитию производства, технологическому рывку. И тогда капвложения не умирали бы в никому не нужных долгостроях, а создавали бы востребованные населением производства. То есть вы должны, с точки зрения реальной экономической науки, защитить наш слабый рынок от внешнего импорта (протекционизм), ввести твердые цены и растущие зарплаты. Производитель получит растущий спрос — а за счет твердых цен не сможет уйти в спекуляции. И тогда производитель займется «рывком» — то есть наращиванием реального производства. Тогда он востребует новейшие технологии — ибо их требует только растущее производство. Покупать новые машины, новые станки умирающее производство, которому некому продать даже имеющиеся объемы — никогда не будет. Неужели это непонятно? Тоже мне, бином Ньютона! Производству не нужны все ваши выкрутасы. Ему нужны, в сущности, лишь две вещи: 1. Чтобы покупатель бы с рублем, т.е платежеспособным. 2. Чтобы этот платежеспособный покупатель не ушел на сторону, отоваривался бы здесь. Вы не можете дать отечественному производству ни того, ни другого. Отсюда и все проблемы. Но вы же во власти шарлатанов, вроде Кудрина, вы национальный рынок расхлебенили так, что все национальное производство импортом смыло, как в унитазе. Население нищее, ничего не покупает, а что покупает — то импортное. А вы из него выколачиваете ваши «28 триллионов рублей ценой немалой социальной напряженности» для «осуществления рывка в новый технологический уклад»! При таком подходе любая персональная ответственность министров даст лишь нагромождение ненужного. Почему? Неужели не понимаете? Завод пылесосов не нужен сам по себе. Он нужен при двух условиях: если у населения есть деньги и потребность покупать пылесосы, и если население не может удовлетворить свою потребность за счет импорта. Нужно вначале эти две вещи обеспечить, а уж потом строить завод пылесосов или тракторный. А что у вас получится? Вангую: вы обоснуете острую необходимость завода по производству пылесосов, которая, теоретически, бесспорно есть, и потому легко обосновывается. Вы потратите миллионы рублей, выстроив новейшее, с иголочки, производство российских пылесосов. А потом «вдруг» выяснится (как тыщу раз бывало) — что у завода нет спроса. Население не так богато, чтобы часто покупать новый пылесос в дом. К тому же население привыкло к импортным маркам пылесосов, там отлаженный маркетинг, а про вас никто не знает.
Итог: собрав на «развитие» «28 триллионов рублей ценой немалой социальной напряженности» вы в итоге получите только рост этой самой социальной напряженности. Потому что вы наполняете водой бездонную бочку, понимаете?! Вы не закрываете рынок и не создаете платежеспособного покупателя на закрытом рынке. Оттого вы своими 28 триллионами пытаетесь отопить улицу, разводя огромные костры из денег, и удивляясь, почему теплее на улице не становится? Что делать? Вечный вопрос 100 национальностей, составляющих Россию. На самом деле, ответ на него не так уж и сложен: вовлекайте население в развитие! Сделайте население платежеспособным, рубль — твердым (может быть, ценой отказа от свободной конвертации валют, хотя бы на время), а рынок — защищенным от цунами азиатской сверхдешевой продукции. И тогда население само решит, голосуя своим рублем, что и где ему развивать, какие производства ставить, какое оборудование какому заводу оно готово своими покупками оплатить. И это единственный здравый путь. Иначе, в своих гибридных компиляция плановой и рыночной экономик вы утопите страну в долгостроях и мертвых корпусах, вроете ее в гигантский котлован, измучаете и людей, и самих себя, расстреляете пару десятков «несправившихся» чиновников. В 1941 году генералов за поражения тоже сперва расстреливали (дело Павлова). А потом перестали. Поняли: генерал, чтобы победить, должен иметь инструменты победы. Спросить можно только с того, кому перед этим дал достаточно для спроса. Спрашивать с нищего налоги, с лишенного рычагов управления — результата управления — пустое дело. И если вы не услышите меня — до вас это ценой невероятных страданий и потрясений донесет просто сама жизнь. Лишь бы не было слишком поздно» (В.Л. Авагян). Как видите, уважаемый читатель, Авагян, как обычно, доходчиво и понятно, объяснил нам причины экономической пробуксовки нашей страны. И даже верно ответил на «извечные русские вопросы» — «Кто виноват?» и «Что делать?», но сделал это лишь с высоты «своей экономической колокольни». К сожалению, такого взгляда на проблему явно недостаточно, на нее надо смотреть значительно шире. А чтобы посмотреть на проблему шире, нужны не только экономические, но и исторические знания. Что сделал Путин с Россией за время своего правления? Он централизовал ее управление и осуществил множество либеральных реформ. А что получилось в итоге? Страна «встала с колен» и начала бурный экономический рост, и, в конце концов, достигла потолка в своем развитии.
И это — вполне логичный результат, как говорится, «выше жопы все равно не прыгнешь». Для дальнейшего экономического развития России нужны новые реформы, но провести их Путинская «властная элита» просто не в силах. Эта элита сделала все возможное для развития России и полностью исчерпала себя! Сегодня России нужна уже другая «властная элита», иначе страна будет «топтаться на месте». Именно это обстоятельство Авагян и не заметил «со своей колокольни». Да, все что он говорит — правда, но, к сожалению, далеко не вся правда! Вся современная мировая экономика попала в тупик «постмодернистского капитализма», и выбраться оттуда она сможет только в одном случае — если изменится сама парадигма нынешней власти, с «бандитского индивидуального капитализма», какой она является сегодня, на «цивилизованный социальный капитализм». Никаких других вариантов выхода из этого тупика просто нет. А чтобы сменить парадигму власти, нужна революция (или, по крайней мере, переворот во властных структурах), проводить которую сегодня в России никто не хочет. И это понятно, революция — это, прежде всего, убийца государства, где она произошла. И стоит нам ее «замутить», Россию тут же «сожрут» ее так называемые «Западные партнеры». Остается только одно — «переворот во властных структурах». Никак иначе переделать нашу экономику, как это предлагает сделать Авагян, нам не удастся. А стало быть, хотим мы того или нет, но «государственный переворот» в России просто неизбежен — это наименьшее из всех возможных зол. Сравните сами с другими возможными исходами — революция и очень быстрый развал государства на множество нежизнеспособных составных частей, или постепенное обнищание народа с тем же самым конечным результатом.
Так что, нравится Вам это или нет, но без «государственного переворота» России сегодня никак не обойтись. А потому, давайте познакомимся с историей государственных переворотов в России. Предлагаю Вашему вниманию выдержки из очерка историка Олега Назарова («Государственные перевороты в истории России») о генезисе и последствиях государственных переворотов, которыми, увы, так богата наша история. Проникая в ткань созревания и развития событий, приводящих страну в состояние опасной турбулентности, можно извлечь небесполезные уроки. «Первым государственным переворотом в истории царской России стало свержение Федора II Годунова в июне 1605 года. Он правил страной рекордно малый срок — семь недель. Это незаслуженно забытое ныне событие не утратило актуальности для понимания природы переворотов. Многие причины случившегося лежали в царствовании Бориса Годунова. В 1598 году он стал первым в истории страны царем, выбранным на престол на Земском соборе. Новшество было вынужденным: со смертью Федора I Ивановича прервалась династия Рюриковичей (та ее ветвь, которая шла от Ивана Калиты). «Худородный» Борис, приходившийся умершему монарху шурином, еще в 1584 году одержал верх в жесткой борьбе за власть с куда более родовитыми конкурентами (Шуйскими, Романовыми и др.) и с тех пор руководил государством при недееспособном Федоре. После его смерти превратившийся в политического тяжеловеса Борис Годунов был выбран царем с помощью вдовствующей сестры-царицы и патриарха Иова (в 1589 году он стал первым русским патриархом при активной поддержке Годунова). Далеко не всех представителей политической элиты устраивал такой поворот событий: «выскочке» Годунову завидовали и его же боялись. Борис оказался прогрессивным государственным деятелем, предвосхитившим многие начинания Петра Великого. Он отвоевал у Швеции выход к Балтийскому морю (утрачен в Смуту), отправил молодых людей на учебу в Европу, добился учреждения патриаршества в России, укрепил границу и Москву. Однако царю Борису не повезло. Лето 1601 года выдалось на редкость холодным. Проливные дожди не дали хлебам вызреть. Начался страшный голод. Он продолжался три года подряд, чего прежде не бывало. Голодающие ели кору, кошек, собак, началось людоедство.
В кризисной ситуации причины несчастий люди стали связывать с личностью Годунова. Говорили, что Бог гневается на Россию за то, что русские люди осмелились на неслыханное — выбор царя! В. Ключевский писал: «В продолжение всей Смуты не могли освоиться с мыслью о выборном царе; думали, что выборный царь — не царь, что настоящим законным царем может быть только прирожденный, наследственный государь из потомства Калиты… Выборный царь был для народной массы такой же несообразностью, как выборный отец, выборная мать». На этом и сыграл беглый монах Григорий Отрепьев, ушедший в Речь Посполитую и выдавший там себя за «чудом спасшегося царевича Дмитрия», в действительности погибшего в Угличе 15 мая 1591 года. Польская шляхта изменила бы себе, если бы не воспользовалась возможностью сделать восточному соседу очередную пакость. Юрий Мнишек и Вишневецкие собрали тайно принявшему католичество Самозванцу трехтысячный отряд. Король Сигизмунд III, не афишируя свое участие, чтобы не рвать договор о перемирии с Московским государством, помог беглецу деньгами и попросил крымских татар поддержать поход на Москву. Начальный этап похода на Москву сложился для Отрепьева неудачно. Однако, уступая верным Годунову войскам в военном противоборстве, Самозванец так напористо и умело повел информационно-психологическую войну, что его опыт впору изучать политтехнологам. «Сын Ивана IV» завалил будущих подданных посланиями, выставляя Годунова изменником и узурпатором и отстаивая свое «законное право» на «отцовский престол». И многие ему верили! Успеху способствовали давно ходившие слухи о том, что младший сын Ивана Грозного спасся, а голод и невзгоды сделали людей податливыми к манипуляции сознанием. «Причины поддержки самозваного царевича могли быть самые разные, но настоящую силу ему придавала только убежденность людей в его «прирожденности»», — утверждает биограф Лжедмитрия I В. Козляков. Годунов собрал большое войско и двинул его на Самозванца, засевшего в приграничном Путивле. Казалось, дни Отрепьева сочтены. Веру в успех затеи утратили многие сторонники Лжедмитрия, а Ю. Мнишек и часть поляков вернулись домой. Но судьба широко улыбнулась Отрепьеву: в апреле 1605 года внезапно скончался царь Борис. Переметнувшиеся к Самозванцу представители знатных московских родов стали «свитой, играющей короля». В условиях раскола элиты и отсутствия твердого руководства недолго просуществовало и царское войско. Как в 1917 году, оно разошлось. Движение Лжедмитрия к Москве стало его триумфом.
Лжедмитрий обещал всем все и сразу: боярам — «честь и повышенье», дворянам и приказным — царскую милость, торговым людям — снижение пошлин и податей, а простонародью — «покой» и «благоденственное житье». Заканчивалась грамота призывом «бить челом» царю Дмитрию Ивановичу. Когда царские слуги наконец-то предприняли попытку схватить агитаторов, ситуация уже вышла из-под контроля Кремля. В таких случаях промедление — смерти подобно. В чем Годуновы и убедились. Живым свергнутый монарх Самозванцу был не нужен. Через несколько дней с сыном и вдовой Бориса Годунова собственноручно расправились князья В. Голицын и В. Рубец-Мосальский и их подручные. А народу сообщили, что царь Федор и царица Мария отравились. Термин «апоплексический удар» тогда еще не был в ходу. Смута принесла России развал экономики, сокращение численности населения и глобальные социальные катаклизмы, которые поставили Московское государство на грань распада и утраты независимости. Залечивать раны, полученные на заре «бунташного века», пришлось много десятилетий. Вернуть захваченный поляками Смоленск удалось лишь через 56 лет, а выход к Балтийскому морю — через 100 лет. Череда же насильственных смен власти в период с 1725 года по 1762 год не случайно получила название «эпохи дворцовых переворотов». Все они носили «верхушечный» характер, приводили лишь к некоторой ротации политической элиты и не сильно влияли на жизнь податных слоев российского общества, впрочем, далеко не всегда. 25 декабря 1761 года скончалась Елизавета Петровна. Престол унаследовал ее племянник из Голштинской династии Петр III (Карл Петер Ульрих). С детских лет одержимый идеей вернуть захваченную Данией часть Голштинского герцогства, император вознамерился начать с ней войну. Он словно не понимал, что проливать кровь за столь сумасбродную идею, желающих в России нет. За полгода бездарного правления Петр III настроил против себя едва ли не всю элиту — сенаторов, военных, вельмож, придворных и даже гвардейцев, которых называл янычарами, третировал и собирался отправить воевать с Данией. Внук Петра I не любил Россию. Как писал В. Ключевский, он «боялся всего в России, называл ее проклятой страной и сам выражал убеждение, что в ней ему непременно придется погибнуть, но нисколько не старался освоиться и сблизиться с ней, ничего не узнал в ней и всего чуждался; она пугала его, как пугаются дети, оставшиеся одни в обширной пустой комнате».
Предчувствия Петра III не обманули. 28 июня 1762 года произошел государственный переворот, организованный сторонниками Екатерины II. Императрица лично явилась в казармы Измайловского полка, которым командовал один из заговорщиков, граф К. Разумовский. Полк высказал полную преданность Екатерине. Так же поступили Семеновский и Преображенский полки, Конная гвардия. В считанные часы гвардия нарушила присягу законному монарху. Не помогли императору и охранявшие его полторы тысячи «верных голштинцев». Их быстро разоружили и морем отравили на родину. Решимости и способностей бороться за власть у непопулярного императора не нашлось. «Петра III заставили подписать отречение от престола, превратившееся для него в смертный приговор», — констатировал французский литератор А. Кюстин. В ХХ столетии рамки госпереворотов уже не устраивали политических акторов. Отныне смена власти вела к поистине революционным переменам, участие в которых принимали широкие слои населения страны. Столь масштабные потрясения были обусловлены целым комплексов разнообразных причин. Воспроизведем исторический фон, на котором произошла Февральская революция 1917 года. Третий год шла тяжелая и кровопролитная война. Стало очевидным, что значительная часть населения имеет смутное представление о целях войны, в которую, вопреки предостережениям П. Столыпина, так неосмотрительно ввергли Россию Николай II и его министры. Сделать выводы из поражения в русско-японской войне 1904-1905 годах они оказались не в состоянии. Промышленность царской России постепенно перестроилась на военный лад. Однако рост военного производства был достигнут в основном за счет мирных отраслей. Однобокое развитие промышленности привело к росту дефицита потребительских товаров. Крестьяне, не получая их, не спешили везти продукты на рынок. В конце 1916 года царское правительство пошло на чрезвычайную меру — введение в 31 губернии продразверстки. Оппозиционная пресса не успокаивала, а разжигала страсти. 11 февраля 1917 года кадетская «Речь» писала: «Продовольственный кризис в Петрограде крайне обострился. Многих необходимых продуктов или вовсе нет, или имеется в недостаточном количестве». Проблемы с транспортом, не справлявшимся с подвозом продуктов в столицу, и резкие выступления депутатов Госдумы, требовавших создания ответственного перед ними правительства, поставили Россию на грань революции.
В феврале 1917 года эта граница была перейдена коллективными усилиями утративших веру в царя сановников, депутатов и генералов, вставших на путь государственного переворота. Подчеркну некоторые обстоятельства, которые Николай II сразу после отречения резюмировал словами: «Кругом измена и трусость, и обман!» Императора предали люди, которых он знал десятки лет, включая некоторых членов династии Романовых. В разгар войны в заговор была включена военная верхушка царской России — начальник штаба Верховного главнокомандующего генерал М. Алексеев, главком Северного фронта генерал Н. Рузский, другие военачальники. В планы заговорщиков были посвящены и союзники России по Антанте. В преддверии революции на Западе побывали члены оппозиционного Прогрессивного блока (П. Милюков, А. Шингарев и др.). Милюков (его воспринимали как одного из будущих лидеров России) встречался с президентом Франции Р. Пуанкаре, французским премьером А. Брианом, британским премьером О. Асквитом, королями Англии, Швеции и Норвегии, политиками, военными, банкирами, промышленниками. С 19 января по 7 февраля 1917 года в Петрограде прошла конференция с участием Англии, Франции, Италии и России. Ее официальной целью была координация действий союзных держав против Германии. Россия желала от союзников дополнительных средств для нужд фронта. Визит союзников имел и важную неофициальную цель. Новый премьер-министр Англии Д. Ллойд-Джордж вспоминал: «В некоторых кругах существовали радужные надежды на то, что союзная конференция может привести к какому-либо соглашению, которое поможет выслать Николая и его жену из России и возложить управление страной на регента». Атмосфера в обществе была предгрозовой. Поразительно, но факт: за 2,5 года войны царь назначал четверых военных министров, сменил четырех председателей Совета министров, шестерых министров внутренних дел, трех министров иностранных дел. Такая кадровая политика лишь стимулировала активность заговорщиков.
2 марта 1917 года заговорщики вынудили Николая II отречься от престола. Наследником он объявил не сына Алексея, а младшего брата Михаила. 3 марта под давлением А. Керенского и депутатов Госдумы Михаил передал вопрос о власти на усмотрение Учредительного Собрания, которое еще предстояло собрать. Эти решения братьев Романовых поставили точку в истории российской монархии. Англия, Франция, Италия и США незамедлительно признали Временное правительство. Первые же шаги новой власти довели одобренный Западом госпереворот до логического конца и дали старт революционным переменам, обернувшимися катастрофическими последствиями для российской государственности. Создать на месте разрушенного здания российской государственности новое октябристы, кадеты и умеренные социалисты оказались не в состоянии. Парадокс русской революции состоит в том, что российскую государственность воссоздали большевики, отстоявшие независимость и территориальное ядро Российского государства. Это признавали люди, никогда не симпатизировавшие партии Ленина. В 1931 году великий князь Александр Михайлович (Николай II приходился ему двоюродным племянником и шурином) нашел в себе силы признать, что в годы Гражданской войны «на страже русских национальных интересов стоял не кто иной, как интернационалист Ленин, который в своих постоянных выступлениях не щадил сил, чтобы протестовать против раздела бывшей Российской империи». Процитировав слова Л. Троцкого о том, что Англия и Франция хотят превратить Россию в колонию, великий князь задал риторический вопрос: «И разве на этот раз он не был прав?» В подтверждение своих слов он процитировал «удивительный» документ, подписать который французы потребовали от атамана Войска Донского П. Краснова 27 января 1919 года: «Донские казаки обязываются удовлетворить требования тех французских предприятий, которые вынуждены были ликвидировать свои дела из-за беспорядков в России… Французские владельцы предприятий и французские акционеры этих предприятий должны получить в виде вознаграждения всю сумму прибылей и дивидендов, которые они не получали с 1 августа 1914 года. Размер означенных прибылей и дивидендов должен соответствовать средним прибылям довоенного времени. К означенным суммам следует прибавить пять процентов годовых». Большевики так с собой разговаривать не позволяли. Что и ценил в них Александр Михайлович.
Наложение заговора части элиты, имеющего целью совершить государственный переворот, на восстание народа — также не новость в нашей истории. Эта технология была успешно использована в мае 1606 года против Лжедмитрия I, в июле 1610 года против Василия Шуйского, в феврале 1917 года против Николая II. Нельзя быть уверенным в том, что в ХХI веке не найдутся желающие использовать ее вновь. Есть ли этому противоядие? Оно давно известно. Еще древнегреческий философ Аристотель, анализируя в «Политике» государственные перевороты, главную их причину обнаружил в недовольстве, порожденном неравенством. Философ призывал принять законы, которые препятствовали бы чрезмерному обогащению узкой группы лиц, способствуя росту среднего класса. Чтобы предотвратить госперевороты, учил он, надо стремиться к тому, чтобы как можно большее число людей имели свою долю в доходах и почестях. Свои рецепты древнегреческий мудрец обнародовал задолго до появления на карте мира Российского государства. К сожалению, уроки Аристотеля не были усвоены государственными мужами ни в XVII веке, ни позднее. Не в этом ли одна из ключевых причин того, почему наша история так богата на госперевороты и революции?» (Назаров). Как видите, уважаемый читатель, совершать государственные перевороты в России — это вообще «плевое дело», и они происходили всякий раз, как только «созревала ситуация» для этого. Особенно наглядно это обстоятельство просматривалось в самое последнее время нашей истории, которую многие из нас пережили «на собственной шкуре». Да, любой государственный переворот — это, прежде всего, Зло, и только потом это Зло может переродиться в Добро (а может, и не переродиться). Но это Зло зарождается в недрах страны не само по себе, а с помощью усилий самой свергаемой власти! Если верить Аристотелю, то это Зло уже созрело в России и только дожидается для себя «удобного времени» (какого-то, даже небольшого толчка, например, локального катаклизма в самой стране или за ее пределами). Как только этот толчок произойдет, мы тут же увидим своими собственными глазами государственный переворот в России. И смею Вас заверить, ждать осталось совсем немного — неравенство в распределении доходов в России достигло своего максимума за все время ее существования, а доходы большинства населения падают пятый год подряд. Увы, но нынешняя власть совсем «выдохлась» и эффективно управлять страной она уже не в силах! Именно об этом здесь и говорит автор, причем, вместе с Аристотелем. Развитие всего нашего мира происходит исключительно по циклическим законам — заканчивается один цикл, начинается другой. А время смены циклов зачастую сопровождается государственными переворотами. Именно такое время сейчас и подходит.