Изменение хода истории современной России
Эту книгу под названием «Сознательная история» автор начал писать в середине января 2019 года. Поводом для этого послужили многочисленные статьи о жизни в современной России, которые начали появляться в интернете с осени прошлого года. Общим местом этих статей являлось то, что их авторы почувствовали изменения в ходе истории России и попытались отобразить это на страницах своих статей. И вот, наконец, это обстоятельство заметили и власть предержащие — Владислав Сурков опубликовал свою статью «Долгое государство Путина». В статье понаписано много чего, с чем автор совсем не согласен, но в одном он Суркова поддерживает — в его словах о «глубинном народе». Именно так тот обозначил «изменения в ходе истории России». Впрочем, давайте по порядку, сначала статья, а потом все остальное. «Это только, кажется, что выбор у нас есть». Поразительные по глубине и дерзости слова. Сказанные полтора десятилетия назад, сегодня они забыты и не цитируются. Но по законам психологии то, что нами забыто, влияет на нас гораздо сильнее того, что мы помним. И слова эти, выйдя далеко за пределы контекста, в котором прозвучали, стали в итоге первой аксиомой новой российской государственности, на которой выстроены все теории и практики актуальной политики. Иллюзия выбора является важнейшей из иллюзий, коронным трюком западного образа жизни вообще и западной демократии в частности, давно уже приверженной идеям скорее Барнума, чем Клисфена. Отказ от этой иллюзии в пользу реализма предопределенности привел наше общество вначале к размышлениям о своем, особом, суверенном варианте демократического развития, а затем и к полной утрате интереса к дискуссиям на тему, какой должна быть демократия и должна ли она в принципе быть. Открылись пути свободного государственного строительства, направляемого не импортированными химерами, а логикой исторических процессов, тем самым «искусством возможного». Невозможный, противоестественный и контристорический распад России был, пусть и запоздало, но твердо остановлен. Обрушившись с уровня СССР до уровня РФ, Россия рушиться прекратила, начала восстанавливаться и вернулась к своему естественному и единственно возможному состоянию великой, увеличивающейся и собирающей земли общности народов. Нескромная роль, отведенная нашей стране в мировой истории, не позволяет уйти со сцены или отмолчаться в массовке, не сулит покоя и предопределяет непростой характер здешней государственности.
И вот — государство Россия продолжается, и теперь это государство нового типа, какого у нас еще не было. Оформившееся в целом к середине нулевых, оно пока мало изучено, но его своеобразие и жизнеспособность очевидны. Стресс-тесты, которые оно прошло и проходит, показывают, что именно такая, органически сложившаяся модель политического устройства явится эффективным средством выживания и возвышения российской нации на ближайшие не только годы, но и десятилетия, а скорее всего и на весь предстоящий век. Большая политическая машина Путина только набирает обороты и настраивается на долгую, трудную и интересную работу. Выход ее на полную мощность далеко впереди, так что и через много лет Россия все еще будет государством Путина, подобно тому, как современная Франция до сих пор называет себя Пятой республикой де Голля, Турция (при том, что у власти там сейчас антикемалисты) по-прежнему опирается на идеологию «Шести стрел» Ататюрка, а Соединенные Штаты и поныне обращаются к образам и ценностям полулегендарных «отцов-основателей». Необходимо осознание, осмысление и описание путинской системы властвования и вообще всего комплекса идей и измерений путинизма, как идеологии будущего. Именно будущего, поскольку настоящий Путин едва ли является путинистом, так же, как, например, Маркс не марксист и не факт, что согласился бы им быть, если бы узнал, что это такое. Но это нужно сделать для всех, кто не Путин, а хотел бы быть, как он. Для возможности трансляции его методов и подходов в предстоящие времена. Описание должно быть исполнено не в стиле двух пропаганд, нашей и не нашей, а на языке, который и российский официоз, и антироссийский официоз воспринимали бы как умеренно еретический.
Такой язык может стать приемлемым для достаточно широкой аудитории, что и требуется, поскольку сделанная в России политическая система пригодна не только для домашнего будущего, она явно имеет значительный экспортный потенциал, спрос на нее или на отдельные ее компоненты уже существует, ее опыт изучают и частично перенимают, ей подражают как правящие, так и оппозиционные группы во многих странах. Чужеземные политики приписывают России вмешательство в выборы и референдумы по всей планете. В действительности, дело еще серьезнее — Россия вмешивается в их мозг, и они не знают, что делать с собственным измененным сознанием. С тех пор как после провальных 90-х наша страна отказалась от идеологических займов, начала сама производить смыслы и перешла в информационное контрнаступление на Запад, европейские и американские эксперты стали все чаще ошибаться в прогнозах. Их удивляют и бесят паранормальные предпочтения электората. Растерявшись, они объявили о нашествии популизма. Можно сказать и так, если нет слов. Между тем интерес иностранцев к русскому политическому алгоритму понятен — нет пророка в их отечествах, а все сегодня с ними происходящее Россия давно уже напророчила. Когда все еще были без ума от глобализации и шумели о плоском мире без границ, Москва внятно напомнила о том, что суверенитет и национальные интересы имеют значение. Тогда многие уличали нас в «наивной» привязанности к этим старым вещам, якобы давно вышедшим из моды. Учили нас, что нечего держаться за ценности ХIХ века, а надо смело шагнуть в век ХХI, где будто бы не будет никаких суверенных наций и национальных государств. В ХХI веке вышло, однако, по-нашему. Английский брекзит, американский «#грейтэгейн», антииммиграционное огораживание Европы — лишь первые пункты пространного списка повсеместных проявлений деглобализации, ресуверенизации и национализма. Когда на каждом углу восхваляли интернет как неприкосновенное пространство ничем не ограниченной свободы, где всем якобы можно все и где все якобы равны, именно из России прозвучал отрезвляющий вопрос к одураченному человечеству: «А кто мы в мировой паутине — пауки или мухи?» И сегодня все ринулись распутывать Сеть, в том числе и самые свободолюбивые бюрократии, и уличать фейсбук в потворстве иностранным вмешательствам.
Некогда вольное виртуальное пространство, разрекламированное как прообраз грядущего рая, захвачено и разграничено киберполицией и киберпреступностью, кибервойсками и кибершпионами, кибертеррористами и киберморалистами. Когда гегемония «гегемона» никем не оспаривалась и великая американская мечта о мировом господстве уже почти сбылась, и многим померещился конец истории с финальной ремаркой «народы безмолвствуют», в наступившей было тишине, вдруг резко прозвучала Мюнхенская речь. Тогда она показалась диссидентской, сегодня же все в ней высказанное представляется само собой разумеющимся — Америкой недовольны все, в том числе и сами американцы. Не так давно малоизвестный термин derin devlet из турецкого политического словаря был растиражирован американскими медиа, в переводе на английский прозвучав как deep state, и уже оттуда разошелся по нашим СМИ. По-русски получилось «глубокое», или «глубинное государство». Термин означает скрытую за внешними, выставленными напоказ демократическими институтами жесткую, абсолютно недемократическую сетевую организацию реальной власти силовых структур. Механизм, на практике действующий посредством насилия, подкупа и манипуляции и спрятанный глубоко под поверхностью гражданского общества, на словах (лицемерно или простодушно) манипуляцию, подкуп и насилие осуждающего. Обнаружив у себя внутри малоприятное «глубинное государство», американцы, впрочем, не особенно удивились, поскольку давно о его наличии догадывались. Если существует deep net и dark net, почему бы не быть deep state или даже dark state? Из глубин и темнот этой непубличной и неафишируемой власти всплывают изготовленные там для широких масс светлые миражи демократии — иллюзия выбора, ощущение свободы, чувство превосходства и пр. Недоверие и зависть, используемые демократией в качестве приоритетных источников социальной энергии, необходимым образом приводят к абсолютизации критики и повышению уровня тревожности. Хейтеры, тролли и примкнувшие к ним злые боты образовали визгливое большинство, вытеснив с доминирующих позиций некогда задававший совсем другой тон достопочтенный средний класс.
В добрые намерения публичных политиков теперь никто не верит, им завидуют и потому считают людьми порочными, лукавыми, а то и прямо мерзавцами. Знаменитые политографические сериалы от «Босса» до «Карточного домика» соответственно рисуют натуралистические картины мутных будней истеблишмента. Мерзавцу нельзя дать зайти слишком далеко по той простой причине, что он мерзавец. А когда кругом (предположительно) одни мерзавцы, для сдерживания мерзавцев приходится использовать мерзавцев же. Клин клином, подлеца подлецом вышибают… Имеется широкий выбор подлецов и запутанные правила, призванные свести их борьбу между собой к более-менее ничейному результату. Так возникает благодетельная система сдержек и противовесов — динамическое равновесие низости, баланс жадности, гармония плутовства. Если же кто-то все-таки заигрывается и ведет себя дисгармонично, бдительное глубинное государство спешит на помощь и невидимой рукой утаскивает отступника на дно. Ничего страшного в предложенном изображении западной демократии на самом деле нет, достаточно немного изменить угол зрения, и станет опять нестрашно. Но осадок остается, и западный житель начинает крутить головой в поисках иных образцов и способов существования. И видит Россию. Наша система, как и вообще наше все, смотрится, конечно, не изящнее, зато честнее. И хотя далеко не для всех слово «честнее» является синонимом слова «лучше», оно не лишено притягательности. Государство у нас не делится на глубинное и внешнее, оно строится целиком, всеми своими частями и проявлениями наружу. Самые брутальные конструкции его силового каркаса идут прямо по фасаду, не прикрытые какими-либо архитектурными излишествами. Бюрократия, даже когда хитрит, делает это не слишком тщательно, как бы исходя из того, что «все равно все всë понимают».
Высокое внутреннее напряжение, связанное с удержанием огромных неоднородных пространств, и постоянное пребывание в гуще геополитической борьбы делают военно-полицейские функции государства важнейшими и решающими. Их традиционно не прячут, а наоборот, демонстрируют, поскольку Россией никогда не правили купцы (почти никогда, исключения — несколько месяцев в 1917 году и несколько лет в 1990-х), считающие военное дело ниже торгового, и сопутствующие купцам либералы, учение которых строится на отрицании всего хоть сколько-нибудь «полицейского». Некому было драпировать правду иллюзиями, стыдливо задвигая на второй план и пряча поглубже имманентное свойство любого государства — быть орудием защиты и нападения. Глубинного государства в России нет, оно все на виду, зато есть глубинный народ. На глянцевой поверхности блистает элита, век за веком активно (надо отдать ей должное) вовлекающая народ в некоторые свои мероприятия — партийные собрания, войны, выборы, экономические эксперименты. Народ в мероприятиях участвует, но несколько отстраненно, на поверхности не показывается, живя в собственной глубине совсем другой жизнью. Две национальные жизни, поверхностная и глубокая, иногда проживаются в противоположных направлениях, иногда в совпадающих, но никогда не сливаются в одну. Глубинный народ всегда себе на уме, недосягаемый для социологических опросов, агитации, угроз и других способов прямого изучения и воздействия. Понимание, кто он, что думает и чего хочет, часто приходит внезапно и поздно, и не к тем, кто может что-то сделать. Редкие обществоведы возьмутся точно определить, равен ли глубинный народ населению или он его часть, и если часть, то какая именно? В разные времена за него принимали то крестьян, то пролетариев, то беспартийных, то хипстеров, то бюджетников. Его «искали», в него «ходили». Называли богоносцем, и наоборот. Иногда решали, что он вымышлен и в реальности не существует, начинали какие-нибудь галопирующие реформы без оглядки на него, но быстро расшибали об него лоб, приходя к выводу, что «что-то все-таки есть».
Он не раз отступал под напором своих или чужих захватчиков, но всегда возвращался. Своей гигантской супермассой глубокий народ создает непреодолимую силу культурной гравитации, которая соединяет нацию и притягивает (придавливает) к земле (к родной земле) элиту, время от времени пытающуюся космополитически воспарить. Народность, что бы это ни значило, предшествует государственности, предопределяет ее форму, ограничивает фантазии теоретиков, принуждает практиков к определенным поступкам. Она мощный аттрактор, к которому неизбежно приводят все без исключения политические траектории. Начать в России можно с чего угодно — с консерватизма, с социализма, с либерализма, но заканчивать придется приблизительно одним и тем же. То есть тем, что, собственно, и есть. Умение слышать и понимать народ, видеть его насквозь, на всю глубину и действовать сообразно — уникальное и главное достоинство государства Путина. Оно адекватно народу, попутно ему, а значит, не подвержено разрушительным перегрузкам от встречных течений истории. Следовательно, оно эффективно и долговечно. В новой системе все институты подчинены основной задаче — доверительному общению и взаимодействию верховного правителя с гражданами. Различные ветви власти сходятся к личности лидера, считаясь ценностью не сами по себе, а лишь в той степени, в какой обеспечивают с ним связь. Кроме них, в обход формальных структур и элитных групп работают неформальные способы коммуникации. А когда глупость, отсталость или коррупция создают помехи в линиях связи с людьми, принимаются энергичные меры для восстановления слышимости. Перенятые у Запада многоуровневые политические учреждения у нас иногда считаются отчасти ритуальными, заведенными больше для того, чтобы было, «как у всех», чтобы отличия нашей политической культуры не так сильно бросались соседям в глаза, не раздражали и не пугали их. Они как выходная одежда, в которой идут к чужим, а у себя мы по-домашнему, каждый про себя знает, в чем. По существу же общество доверяет только первому лицу. В гордости ли никогда никем не покоренного народа тут дело, в желании ли спрямить пути правде либо в чем-то ином, трудно сказать, но это факт, и факт не новый. Ново то, что государство данный факт не игнорирует, учитывает и из него исходит в начинаниях.
Было бы упрощением сводить тему к пресловутой «вере в доброго царя». Глубинный народ совсем не наивен и едва ли считает добродушие царским достоинством. Скорее он мог бы думать о правильном правителе то же, что Эйнштейн сказал о боге: «Изощрен, но не злонамерен». Современная модель русского государства начинается с доверия и на доверии держится. В этом ее коренное отличие от модели западной, культивирующей недоверие и критику. И в этом ее сила. У нашего нового государства в новом веке будет долгая и славная история. Оно не сломается. Будет поступать по-своему, получать и удерживать призовые места в высшей лиге геополитической борьбы. С этим рано или поздно придется смириться всем тем, кто требует, чтобы Россия «изменила поведение». Ведь это только, кажется, что выбор у них есть» (Сурков). Судя по всему, Сурков посчитал, что он полностью разобрался с процессами, протекающими в современной России. Однако автор во многом с ним не согласен. Давайте мы вместе попробуем «разобраться» с самим Сурковым и с его статьей. Итак, начнем. Первые два абзаца статьи не вызывает у автора никаких возражений. За исключением одного — «сложившаяся модель политического устройства явится эффективным средством выживания и возвышения российской нации на ближайшие не только годы, но и десятилетия, а скорее всего и на весь предстоящий век». Да, Путин со своей командой «поднял Россию с колен», но эти времена уже закончились. И нынешняя властная элита страны уже не в состоянии не только «возвысить российскую нацию», но и удержать ее на достигнутом уровне. Хотя Сурков, безусловно, прав в том, что «Россия вмешивается в их (западный) мозг, и они не знают, что делать с собственным измененным сознанием». Прав Сурков и с определением термина «глубинное государство». Более того, он очень верно подметил, что «когда кругом одни мерзавцы, для сдерживания мерзавцев приходится использовать мерзавцев же. Клин клином, подлеца подлецом вышибают». Однако эти слова он распространяет исключительно на западный мир, и совсем напрасно. В современной России дела во власти обстоят точно так же, как и на Западе. И в этом смысле Российское «глубинное государство» ничуть не отличается от западного, просто там его прячут более тщательно, чем у нас. Управлять же государством с помощью противовесов и сдержек — любимое занятие нашего президента, и надо отдать ему должное, получается это у него совсем не плохо.
С другой стороны, Сурков очень верно говорит о русском народе: «Народ в мероприятиях участвует, но несколько отстраненно, на поверхности не показывается, живя в собственной глубине совсем другой жизнью. Две национальные жизни, поверхностная и глубокая, иногда проживаются в противоположных направлениях, иногда в совпадающих, но никогда не сливаются в одну. Глубинный народ всегда себе на уме, недосягаемый для социологических опросов, агитации, угроз и других способов прямого изучения и воздействия. Понимание, кто он, что думает и чего хочет, часто приходит внезапно и поздно, и не к тем, кто может что-то сделать». По мнению автора, этими словами Сурков обозначает либеральный менталитет русского народа, который он, судя по всему, расшифровал для себя совсем недавно. Возникает вопрос — почему это случилось так поздно (ведь Сурков уже давно во власти)? И почему он не замечал его ранее? А потому и не замечал, что этот менталитет до последнего времени практически никак не влиял на ход истории современной России. И только сейчас люди по всему миру начали чувствовать, что он существует и оказывает существенное влияние на общее положение дел не только в России, но и в мире. «Своей гигантской супермассой глубокий народ создает непреодолимую силу культурной гравитации, которая соединяет нацию и притягивает (придавливает) к земле (к родной земле) элиту, время от времени пытающуюся космополитически воспарить. Народность, что бы это ни значило, предшествует государственности, предопределяет ее форму, ограничивает фантазии теоретиков, принуждает практиков к определенным поступкам». Именно так Сурков описывает менталитет русского народа, и с ним трудно не согласиться. А вот с фразой: «Умение слышать и понимать народ, видеть его насквозь, на всю глубину и действовать сообразно — уникальное и главное достоинство государства Путина» можно и поспорить. Да, сам Путин — это «сверх-интеллектуал», и он уже вернулся к народной либеральной идеологии, но очень многие люди из его команды «застряли» в развитии своего сознания на уровне «либерастов». А потому, представленное выше свойство «слышать и понимать народ» относится не к «государству Путина», а лишь к нему самому. Это понимает и сам Сурков: «По существу же общество доверяет только первому лицу».
Согласен автор и с такими словами Суркова: «У нашего нового государства в новом веке будет долгая и славная история. Оно не сломается. Будет поступать по-своему, получать и удерживать призовые места в высшей лиге геополитической борьбы. С этим рано или поздно придется смириться всем тем, кто требует, чтобы Россия «изменила поведение». Однако если Сурков видит во главе этого государства нынешнюю властную элиту, в том числе, и себя самого, то автор этого сайта его там не видит, как и очень многих других. Они уже выполнили поставленную перед ними задачу и их время ушло! К власти в России должны прийти совсем другие лидеры (смотри главу «Неизбежность государственного переворота»). Именно эти новые лидеры и поведут Россию к «светлому будущему». Изменение хода истории современной России почувствовали и многие другие российские авторы, например, Борис Пономарев в своем очень интересном романе «ПЛЮСКВАМФУТУРУМ, ИЛИ РОССИЯ-2057» (Нева, 11.2018). Борис Александрович Пономарев родился в 1988 году в Калининграде. Участник XVIII форума молодых писателей России. Он так же, как и Сурков, описал будущее России во главе с нынешней властной элитой, однако с прямо противоположных позиций. Пономарев (как и Сурков) почувствовал необходимость социализации нашей страны, но сделал это в гротескной форме в виде Советского социализма в будущей «Российской Федерации Москвы, Санкт-Петербурга, Исламского Государства Северного Кавказа и всей остальной России». И, по мнению автора, сделал он это очень талантливо и значительно ближе к истине, чем Сурков (автор настоятельно рекомендует прочитать новый роман Пономарева). По крайней мере, тот четко осознал, что нынешняя властная элита страны просто не в состоянии привести Россию, куда надо. В романе сатирически описаны все действующие в настоящее время управители России во главе с «АВГУСТЕЙШИМ ПРЕЗИДЕНТОМ РФ» (страна полностью закрыта, но властная элита покупает на Западе пилюли, позволяющие им жить раза в два больше, чем сейчас). А главное, Пономарев четко подметил пока еще «зачатки» (но уже различимые) главного принципа управления народом — нынешней администрацией страны. Приведу несколько отрывков из романа. «Президент ответил не сразу. На какую-то долю секунды мне показалось, что я пробудил в нем что-то доселе спящее и, по всей видимости, еще не до конца атрофированное. Президент открыл рот, и наваждение исчезло. — Вы — первый честный человек, который вошел в этот кабинет за все время его существования. Конечно, Россия не идеальна, но, к примеру, вы видели размер госдолга США? Вы знаете про социальную политику Украины? И вообще, я хоть сейчас могу назвать не меньше двух стран, в которых жить еще хуже, чем в России. Почему все сравнивают Россию с Америкой, но никто не хочет сравнивать с Афганистаном или Зимбабве? Благодаря моим заслугам мы пока еще живем лучше Афганистана!
— Проклятое наследие бесхозяйственности минувших лет. Прошлый президент довел страну просто до ручки. И вообще, за экономику я не отвечаю. Это все правительство. К сожалению другого правительства, у меня для вас нет. Так, что дальше? Вы упоминали, что люди недовольны выборами, но почему они тогда на них не ходят? Я мог бы назначить себя пожизненным президентом, но не сделал этого. Я честно выиграл все свои президентские выборы, и буду выигрывать их впредь. Если уж на то пошло, то, что сделали лично вы для того, чтобы жизнь в России стала лучше? Я президент России, а не бюро социальной защиты. Я занимаюсь политикой. Вы знаете, что такое политика? — По одному из определений, — вспомнил я, — это наука о власти. — Совершенно верно. Власть. Здесь где-то сказано об экономике и населении? Я строю «Русский мир»; мне некогда думать о русском народе. Родина — это я, а я, благодаря достижениям зарубежной медицины смогу прожить еще очень много лет. Я окружаю себя наиболее бездарными политиками, чтобы хотя бы на их фоне казаться великим государственным деятелем. Я предпринял ряд локальных укреплений и совершенно не боюсь народного бунта. Революции делаются исключительно в столицах, а москвичей и петербуржцев я держу в лучших условиях, чем всех остальных. Намного дешевле кормить два города, чем всю страну. Ну а если где-то кто-то будет недоволен, то моя верная Росгвардия выедет на место и усмирит бунтарей. Об этом даже никто не узнает, потому что я давным-давно отменил Интернет. В общем, народа я не боюсь. Я не боюсь и своих силовиков. Я делаю так, чтобы они конкурировали друг с другом. Пока получается. Пусть грызутся друг с другом. Говоря откровенно, небольшую опасность для меня представляют мои друзья. — Но почему? — Потому, что они мои друзья. А друзья иногда бывают недовольны. Иногда они хотят слишком много, и мне приходится аккуратно останавливать их. К счастью, пока ситуация стабильна. Народ безмолвствует, силовики подчиняются, а друзья накормлены. Кстати, намного дешевле кормить одних только друзей, чем весь народ. А если у населения нет денег на водку, пусть пьют настойку боярышника.
Вся страна на ручном управлении, пока не позвонишь и не вставишь, никто не будет работать. В дверь стоящего рядом несгораемого шкафа кто-то постучал изнутри. Президент открыл тяжелую железную створку. Из несгораемого шкафа проворно вылез самый необычный человечек, которого я увидел за этот день. — Я здесь, о, мой повелитель, — почтительным тоном произнес человечек. — Познакомьтесь, это мой самый надежный друг, — представил нас президент. По совместительству он работает у меня премьер-министром, но ценю я его вовсе не поэтому. Он полностью предан мне. — Прошу, — премьер-министр пригласил меня в несгораемый шкаф. Там была винтовая лестница, ведущая вниз» (Пономарев). Как Вам понравились отрывки из романа? По-моему довольно смешно. Однако «смех — смехом», а «в каждой шутке есть доля истины». Понятное дело, что это — лишь сатира и гротескное преувеличение. Однако общие принципы управления государством полностью совпадают с оными у нынешней власти. Пока они еще не расцвели в полный цвет, тем не менее, явно просматриваются уже сегодня. Так что, нет у нынешней власти никакого «светлого будущего», если, конечно, они не желают пожить в Москве-2057. Однако автор уверен, что такого будущего им тоже не надо. И самый главный вопрос — а какое будущее нужно современной России? Ответить на него не так-то и просто, с одной стороны, но нельзя и назвать этот вопрос неразрешимым, с другой стороны. В любом случае, России не грозит ни будущее, спрогнозированное Сурковым, ни будущее, придуманное Пономаревым. А каково оно будет, можно прочитать в главе «Светлое будущее». Почему автор так уверен в этом? Все очень просто, история России из бессознательной сегодня превратилась в сознательную, и начала выстраиваться в соответствие с либеральным менталитетом русского народа. Автор этого сайта очень долго и внимательно изучал этот народный менталитет, и делает свои прогнозы, опираясь именно на него. А что он требует? Во-первых, он требует, чтобы центральная власть в стране была цивилизованной, а не бандитской, как сейчас. Этого можно добиться только одним способом — вставив во властную пирамиду «либеральные» (народные) фильтры, которые будут пропускать через себя все распоряжения центральной власти, касающиеся населения страны в целом, а также регионов и муниципалитетов по отдельности. А во-вторых, капитализм в стране должен трансформироваться из индивидуального, каков он сегодня во всем мире, в социальный. А для этого необходимо выстроить потолок для сверхбольших доходов в виде пропорционального налога (с максимальной ставкой в 50%) на все доходы и расходы всех граждан страны. А чтобы снять этот налог, необходимо устранить конкуренцию в банковской сфере и оставить в стране лишь один государственный банк, который, помимо всего прочего, и будет следить за расходами и доходами граждан и автоматически снимать с них налоги. Как видите, все предельно просто.
Понятное дело, что нынешняя олигархическая власть в России будет категорически против подобных нововведений. А потому, ее придется полностью освободить от власти и заменить на новую. Как это сделать, и где взять столько чиновников? Сегодня интеллектуалов в России, слава Богу, хватает, НО использовать во власти (по крайней мере, на первых порах — во время проведения необходимых реформ) можно только молодых интеллектуалов (до 40 лет), которые разделяют либеральную идеологию, или либеральных «сверх-интеллектуалов» (старше 60 лет). И каждого кандидата во властную структуру необходимо обязательно проверять на детекторе лжи с целью определения его менталитета. Понятное дело, что либералы не захотят во власть, но надо объяснить им, что это лишь временная, но крайне необходимая мера. Выявив всех «либерастов», необходимо записать их во властный резерв и использовать по назначению сразу после проведения реформ. Второй вопрос — кто сможет все это «провернуть»? Ответ предельно прост — только военные, причем, среднего офицерского состава (не старше полковника). И наконец, последний вопрос, — каким образом эти офицеры смогут избавиться от приказов своих командиров? Но этот вопрос уже не к автору сайта, а к руководителям ожидаемого «государственного переворота». Вот у них и спросите. Что же делать простым гражданским? Жить и работать, где жили и работали, и ждать катаклизма на Западе, который и станет толчком к государственному перевороту в России. Хотите — верьте, хотите — нет, но ход истории современной России уже дал разворот, и он таки выведет нас к «светлому будущему». По крайней мере, автор уверен в этом. Кстати, более половины россиян полагают, что нынешние власти скрывают истинное положение дел в стране. Такие результаты показал опрос «Левада-центра». 52% уверены, что власти склонны скрывать правду о реальном положении дел в экономике, медицине, пенсионном обеспечении и борьбе с преступностью. Еще год назад тех, кто не верил властям, было лишь 37%. Противоположного мнения придерживаются 12% опрошенных. Еще треть считают, что чиновники иногда говорят правду, а иногда лгут. Опрос проводили в период с 22 по 28 ноября 2018 года по репрезентативной всероссийской выборке городского и сельского населения объемом 1600 человек в возрасте от 18 лет и старше в 136 населенных пунктах, 52 субъектах РФ — на дому у респондента методом личного интервью. Не кажется ли Вам, уважаемый читатель, что этот опрос целиком и полностью подтверждает авторское мнение о смене направления развития России.
«Если сейчас мы посмотрим на большинство стран мира, как ни парадоксально, даже в самых благополучных государствах граждане чаще всего находятся в определенной духовной и даже в какой-то мере политической оппозиции к власти. Взять хотя бы многие опросы общественного мнения в Германии, во Франции, которые демонстрируют серьезное недоверие опять же к существующей власти. На мой взгляд, Россия тоже попала в этот общемировой тренд. И второй момент, конечно, тоже объективный, внутрироссийский, связан с тем, что в последние годы у власти нет динамики, нет драйва. При том, что катастрофы никакой не происходит, нарастает недовольство именно отсутствием перспективы и некоторыми непопулярными мерами, в частности пенсионной реформой, которую власть, на мой взгляд, провела очень топорно и прямолинейно. Ну и из субъективных моментов можно отметить некоторый моральный износ власти, который ощущается сейчас в России. Чем дольше срок пребывания людей у власти, тем больше растет моральная усталость, моральный износ. Власти для того, чтобы обновить свою актуальность, нужно предпринимать какой-то апгрейд — политический и социально-экономический» (Александр Шатилов — декан факультета социологии и политологии Финансового университета при правительстве России). А вот еще одно мнение. «Что касается последнего года, здесь существенный прирост недоверия. До выборов людей обнадежили, очень много было выдано авансов, связанных с надеждами на то, что из кризиса мы вышли, что жизнь будет улучшаться и так далее. А в результате после выборов президента был принят целый ряд таких решений, которые сказались в отрицательную сторону на положении людей. Что я имею в виду? Прежде всего, пенсионный возраст был повышен, а это связано с ухудшением жизни тех, кто работал и получал два дохода — работающие пенсионеры. Также в этот период повышен НДС, повышены акцизы на нефтепродукты, налог на добычу полезных ископаемых, тарифы повышены на ЖКХ. С другой стороны, люди становятся свидетелями новых коррупционных скандалов, которые происходят в органах государственной власти, это тоже усиливает недоверие к власти. Системная такая проблема для нашей страны, просто в последнее время она усилилась благодаря вот этим непопулярным, направленным на ущемление интересов простых людей решений. Вот я бы это так интерпретировал» (Вячеслав Бобков — заведующий лабораторией проблем уровня и качества жизни Института социально-экономических проблем народонаселения РАН). Ну а по мнению автора этого сайта, все это указывает лишь на одно — на закат Путинского государства.