Homo Argenteus. Сознательная история

Новые вызовы требуют новых поступков

Новые вызовы требуют новых поступков

В предыдущей главе мы с Вами рассмотрели два возможных варианта развития истории современной России — идеальное будущее по прогнозам Суркова и сатирическая анти-Утопия будущего по придумкам Пономарева. И пришли к выводу, что России не грозит ни один из этих вариантов. Нельзя построить и что-то промежуточное, ведь эти два варианта противоположны друг другу, а всем известно, что среднеарифметическое значение двух одинаковых, но противоположных величин, всегда равно нулю. Необходимо строить что-то третье! И мы с Вами набросали контуры этого третьего. А для его строительства нам понадобились люди во власти, обладающие либеральным менталитетом. Давайте подумаем здесь, как просто и надежно определить истинный менталитет человека с помощью беспристрастной машины. Очевидно, что менталитет человека — вещь очень сложная и многогранная, недаром говорят, чтобы понять человека, надо съесть с ним пуд соли. Однако мы и не ставим перед собой задачу — абсолютно точно описать все стороны человеческой психики. Для наших целей достаточно разделить человеческое общество лишь на две половины — либералов и «либерастов». Ну а прежде всего, необходимо дать определение этим двум терминам. По мнению автора, менталитет среднестатистического русского человека (его-то автор и называет либералом) можно описать всего четырьмя словами — Справедливость, Равенство, Братство и Свобода. Тогда его антипод («либераст» или сторонник неолиберализма) должен разделять прямо противоположные принципы — Справедливо все, что приносит выгоду, Неравенство в пользу меньшинства, в которое входит сам испытуемый, Полная свобода для этого меньшинства и Индивидуализм каждого. Психологи составят несколько десятков различных вопросов по каждому из представленных выше свойств психики человека (с ответами на них — только «Да» или «Нет») и десяток — другой вопросов для определения ложных утверждений. А машина случайным образом будет задавать их испытуемому, и выставлять свои оценки по ним, например, такие — либерал, но врет (значит, «либераст»), или либерал и не врет (значит, либерал). И в заключение она дает определение испытуемому, например, такое — «либераст» (и такое резюме машина выдала по 80% от всех вопросов) и врун (например, по 30%). А стало быть, для проведения реформ по социализации российского общества такой человек не подходит. Почему? Вот как на этот вопрос отвечает В.Л. Авагян в своей статье «Солидарность как выживание» (источник: https://ss69100.livejournal.com/4323021.html).

«Человек потребляет ресурсы пригодной для его жизни территории — без чего не смог бы выжить. Точка. Спорить не о чем. Кто хочет спорить — поживите в пустыне без воды или в болоте без почвы. Но! Потреблять ресурсы может любое существо, включая и самые низшие. Не только баран щиплет траву, когда его выпустят на пастбище, но и амеба тоже что-то глотает. Однако жизнь барана не исчерпывается тем, что он способен щипать траву, и тем, что трава эта есть в наличии. Если барана режут — то наличие самой сочной травы вокруг и большой аппетит ему ничем не помогут. Получается неразрывная связка, которая и есть сама жизнь, без кавычек и оговорок, в прямом и грубом смысле: «Жизнь = потребление + оборона». Отсюда рождается основное экономическое противоречие, по сути, неразрешимое в эру неопределенных доходов, решаемое только тарифной сеткой оплаты труда (определенностью доходов человека). Как потребитель, человек экономически заинтересован в мизантропии, грубее — ни с кем не делиться. Если он начнет со всеми делиться доступными благами — то ведь ничего ему-то лично не останется! На эти грабли наступило социалистическое прекраснодушие — помогая всем мыслимым и немыслимым неграм построить социализм, надорвались, обделили собственную глубинку. Но, как обороняющийся — человек экономически заинтересован в альтруизме. Проще говоря — заинтересован делиться благами с теми, кто поможет ему, потом отстоять их в бою. Ведь если всех обидел, обделил, все себе забрал — то тебя и защищать никто не станет. Придут четвероногие и двуногие волки, ОТБЕРУТ ВСЕ. Так жадность доводит до пепелища. Не умея организовать защиту ресурсов, из которых извлекаются блага — человек остается без всяких благ, изгоем и нищим босяком. Как говорилось в детском мультике — «дедушка, мне обязательно нужны и дудочка и кувшинчик». То есть и блага, и возможность их защитить. Если я все раздам — то останусь ни с чем. Но если я ничего никому не дам — придут и силой отберут, а защищать меня некому (никто не станет). И я тоже останусь ни с чем…

Решая это противоречие между хватательно-поглотительным инстинктом собственности и инстинктом выживания, человечество придумало законы и государства. Эти инструменты должны были найти компромисс между жаждой все загрести в одни свои руки и необходимостью коллективно (многими руками) — дать отпор грабителям. Если государство перекашивало в ту или в другую сторону — оно начинало или все отдавать в одни ненасытные руки, или наоборот, все свое раздавать всем, кому не попадя — государство гибло. Оно гибло как от чрезмерного эгоизма собственников, их чрезмерной мизантропии, но и от чрезмерного альтруизма. Отсюда я, как экономист, вывожу две формуле гибнущего государства: 1) Государство, в котором прилично заработать трудом (без блата и связей) невозможно, как ни старайся, что ни делай (современная РФ). 2) Государство, в котором приличный заработок получить слишком легко — без особых усилий и ответственности получателя (погибший СССР). Выжить может только такое государство, которое, с одной стороны, дает возможность простому человеку (не входящему в правящие кланы) заработать, повысить свой жизненный уровень, но с другой — только при условии высокой ответственности и чувстве долга со стороны этого человека. Эти формулы вытекают из самой природы собственности. Она является захватом и тогда, когда ее обретают — обойдя всех остальных, оказавшись шустрее и хищнее. Но и тогда — когда ее обороняют: ведь как ты ее однажды хапнул — точно так же и у тебя ее могут хапнуть. Собственник, который слишком добрый, перестанет быть собственником, все раздаст. А собственник, который слишком злой — не получит защиты, когда его придут «раскулачивать». Жизнь заставляла государства искать компромисс, и их выживание зависело от того, насколько им удавалось найти этот компромисс между эгоизмом потребителя и коллективизмом обороны. Перегибая в ту или иную сторону, государство либо растаскивалось изнутри, либо гибло от ударов агрессора извне. Потому что обойтись «отдельно дудочкой» или «отдельно кувшинчиком» не получится, как в назидательном мультике. Обязательно нужна, и дудочка, и кувшинчик!

Почему наш внешний враг, подогревая наш хватательно-поглотительный инстинкт собственников (эгоизм собственника) — постоянно мурлычет о том, что нам ничто не угрожает, что осажденная крепость — это сказки, враки, и т.п.? Да потому что ему нужно (и позарез) заглушить коллективистский оборонительный инстинкт совместного выживания! Если эта задача ему удастся, то люди в осажденной крепости перегрызутся, как в фильме «Гараж», и брать-давить их можно будет голыми руками любому сколько-нибудь организованному противнику. Именно так давили соседи раздробленную Германию в Средние Века. Как писал виднейший историк Средневековья С.Д. Сказкин, фактический руководитель Франции кардинал(!) Ришелье надел на себя «…маскарадное одеяние ревностного миротворца и сердобольного защитника слабых… Он старался выступить в одеянии хранителя мира, великодушно спасающего от императора бедных немецких князей, а заодно и «милую им немецкую свободу». Речь идет не об одном Ришелье. Еще в середине XVI века католический король Франции Генрих II помог немецким раскольникам-протестантам и сепаратистам нанести поражение императору Карлу V. Как «добрый католик», Генрих травил и преследовал протестантов во Франции, но при этом бесстыдно (как и современный Запад) объявил себя защитником раскольников в Германии и присвоил себе титул «защитника немецкой свободы». Иностранная империя всегда заботится не о свободе у себя, а о «свободе» у геополитического противника. Как остроумно пишет классик современной литературы Стивен Кинг про 1984 год — «Воспользоваться самолетом мешали не только моя стойкая нелюбовь к этому виду транспорта, но и забастовка авиадиспетчеров и их последующее увольнение Рейганом (Рейган, как оказалось, становился ярым сторонником профсоюзов только, если профсоюзы эти действовали в Польше)». То есть в просоветской Польше профсоюзы — рыцари свободы, но у себя в тылу они же — враги и диверсанты. На тебе, СССР, то, чего мы у себя держать не хотим! Используя жадность личности против общества, внешний враг уничтожает в конечном итоге и это общество, и составляющих его личностей. Ему нужно, чтобы враги верили в вечный мир — и тогда у врагов резко усиливаются центробежные собственнические инстинкты рвачей. Именно об этом предупреждает Священное Писание, используя неожиданно-современные слова: «…ибо, когда будут говорить: «мир и безопасность», тогда внезапно постигнет их пагуба, подобно как мука родами постигает имеющую во чреве, и не избегнут».

А, в самом деле, что случится, если два собственника, примерно равной силы, передерутся между собой? Кто выиграет? Правильный ответ — третий, тот, кто со стороны. Именно он получает все выгоды от взаимного ослабления соседей взаимными тяжбами. Человек жаден, и жаден по природе своей. Он любит брать, с запасом, даже излишнее ему — и не любит делиться. Но ему необходимо делиться, чтобы не остаться в одиночестве перед лицом организованного, спаянного в железные фаланги врага. Ибо иначе со всеми своими жадно накопленными сокровищами он станет как жирный каплун в пасти волка. Тот, кто не имеет армии, в которой популярен — собирает сокровища не для себя. Если от врагов сбежать, бросив им все свои ресурсы — жить станет нечем и не на что. Если же врагам сдаться — то становишься для них убытком и обузой, ненужным им обременением, потребляющим сданные им ресурсы. Пост-советские пацифисты, воспитанные в ужасе не только перед пресловутой «слезинкой ребенка», но и слезинками любого великовозрастного детины, опробовали на себе и то, и другое. Они попытались бежать со своих заводов и фабрик, полей и лабораторий — без боя сдав их приватизаторам, решив «не мелочится». Их никто не преследовал — но оказалось: в тех местах, куда они сбежали, корма (обозначим этим грубым словом) нет. Конечно, иногда Господь кормил великих праведников в мертвых пустынях, но вы, ребята, не великие праведники, чтобы вас миллионами кормить «из ничего и ни за что», вне ресурсной базы. Попытались они так же и сдаваться на милость победителя, очень быстро обнаружив, что для победителя само их существование очень накладно, потому что человек вообще, сам по себе — сумма издержек на его поддержание. Одно дело, если кормишь свое дитя, наплевав из любви на все убытки. И совсем другое — если тебе предлагают прикормить чужого детину, к тому же за счет твоего дитяти. И, то, и другое носит в экономике имя «монетизация и вывод с территории средств к существованию». Работники делятся на лишних и необходимых хозяину — ресурса, из которого путем переработки даров природы извлекаются блага» (Авагян). Другими словами, лучшие правители любого государства — это, конечно, «либерасты», но в переходные периоды его развития (как сегодня) власть нуждается в своем обновлении путем включения в нее либералов, иначе не удастся защитить это государство от нападок извне.

Именно это мы и наблюдаем сегодня в войне Запада против России, нынешняя властная элита которой, оказалась не готовой к защите своей отчизны. После провозглашения Крыма своей территорией, Российская власть не сделала ни единого шага вперед, только назад. А это и называется отступлением. А вот, что по этому поводу говорится в статье «Возникают все новые инструменты международного соперничества» (источник: https://nstarikov.ru/club/100486). «Министр обороны России Сергей Шойгу рассказал о меняющемся характере современной войны. Конфликт в Сирии показал, что в современном мире война приобрела новые формы, теперь противостоят друг другу не регулярные армии, заявил министр обороны России Сергей Шойгу. Открывая оперативно-мобилизационный сбор руководства ВС РФ, министр подчеркнул, что спектр военных угроз расширяется, и Вооруженные силы России должны быть готовы к новым вызовам. «Мы видим, что противостояние в Сирии — это совершенно другой тип вооруженной борьбы, принципиально отличающийся от классических войн, в которых противником были регулярные армии», — сказал Шойгу. По его словам, все большее влияние на развитие оперативного искусства оказывает высокоточное оружие, системы разведки и радиоэлектронной борьбы. Автоматизируются процессы управления войсками и оружием. Интегрируются разведывательно-информационные и информационно-управляющие системы. «Под влиянием этих факторов коренным образом меняется характер боевых действий, появляются новые элементы в работе командующих, командиров и штабов по управлению войсками и оружием», — отметил министр. В этих условиях, считает он, от руководителей всех звеньев требуются не только обширные знания, но и способность «видеть и внедрять все новое и передовое». Как отметил в эфире радио «Sputnik» лидер движения «Патриоты Великого Отечества» Николай Стариков, каждое время диктует свои правила противостояния между государствами. «Когда-то это были исключительно военные столкновения, далее добавились экономические блокады. Затем кто-то придумал информационную войну, главной задачей которой является демотивация и разрушение стержня, заставляющего людей защищать свою Родину. Сегодняшнее время диктует новые правила этого противостояния. Мы видим, что в последнее время инструментом разрушения целых государств становятся некие, непонятно откуда взявшиеся организации, которые получают «из ниоткуда» деньги, вооружения, инструкторов и буквально за считанные месяцы становятся способными противостоять регулярным армиям некоторых государств. Перед нами — очередной инструмент международного соперничества. И очень хорошо, что руководство российской армии прекрасно осознает эту опасность для нашего государства», — сказал Николай Стариков». Другими словами, «меняются времена, меняются и нравы». Сюда можно добавить только одно — а раз так, необходимо менять и властную элиту!

Другими словами, новые вызовы требуют изменения всех прошлых приоритетов, ведь впереди нас ждет вторая волна перемен нынешнего цикла «пятидесятилетних качелей смены поколений». Причем, и сам этот цикл «угодил» в «эпоху перемен», в которой происходила смена эпохи «Кали-юга» на эпоху «Двапара-юга». А потому и перемены нас ждут довольно «крутые». И к ним надо готовиться заблаговременно. Как говорится, «знал бы, где упал, соломки б постелил», а мы с Вами знаем это, по крайней мере, догадываемся. Знаем даже время осуществления «крутых» перемен. Глобальные перемены должны закончиться в тридцатые годы этого века, ведь с сегодняшнего дня по 2037 год должны вместиться не только «период второй волны перемен» (который продлится примерно десятилетие), но и «период относительного спокойствия». Так что, хотим мы того или нет, но будущие события, и у нас в стране, и в мире, будут достаточно стремительными. А теперь другой вопрос — как можно быстро сменить приоритеты в стране? Ответ простой, только одним способом, сменив ее властную элиту, по-другому никак не получится. Всем известно, что прошедшая история не знает сослагательного наклонения, зато будущая только им и оперирует. А мы с Вами здесь как раз и пытаемся понять логику будущей истории, а потому, будем использовать это же наклонение. Если мы не успеем за отведенное историей время сменить свою властную элиту, мы не изменим наши приоритеты. А если мы не изменим приоритеты, мы обречены на поражение (а со временем, вместе с нами и все остальное человечество). Таким образом, сама история требует от нас решительных шагов по изменению власти в России. Вот и думайте, как это сделать! Уверяю Вас, сама властная элита об этом совсем не думает, она уверена, что «идет правильной дорогой», пример тому — статья Суркова, да и не его одного. А раз так, то по ее мнению, она просто обязана, прийти к «светлому будущему». К сожалению, это совсем не так! Нынешняя Российская власть ведет страну в тупик, и от нее пора избавляться. А теперь давайте поинтересуемся, что за эпохи такие — «Кали» и «Двапара-юга»? Согласно Википедии, «Кали-юга» — четвертая из четырех юг, или эпох, в индуистском временном цикле. В «Махабхарате» описывается, что это самый дурной век, в который от первоначальной добродетели остается лишь одна четверть, да и та к концу Кали-юги полностью разрушается. Уменьшается продолжительность жизни людей — в Кали-югу люди живут максимум до 100 лет.

Наступает общая экономическая и духовная деградация, люди проявляют самые ужасные и отвратительные качества. Слабеют их мужество и сила. Поведением людей начинают управлять злоба, зависть и честолюбие. Люди становятся лживыми и соблюдают лишь видимость даров и обетов. Утрата моральных ценностей и забвение долга, в конечном счете, оборачивается против самих носителей зла и порока. Правители, ставшие в эту эпоху тиранами, не в состоянии ни держать людей в повиновении, ни защитить свои народы от нападения других народов, впавших в состояние варварства, забыв добродетели. Кали-юга прекращается тогда, когда зло и насилие заполняют весь мир, который затем разрушается — наступает пралая (растворение). Таким образом, завершается Маха-юга, и круг эпох возобновляется. «Двапара-юга» — эпоха, которая следует за Кали-югой и предшествует Трета-юге. Из четырех брахманических качеств: аскетизма, чистоты, милосердия и правдивости, в Двапара-югу в полной мере проявляются только два последних. Продолжительность жизни людей в эту эпоху значительно превышает привычные для нас сто лет. Переходный период (от Кали-юги к Двапара-юге) длится около века, к концу которого люди пробуждаются к восприятию тонких сил. По расчетам автора (смотри главу «Исправление ошибок» в шестой книге сайта), прошедшая эпоха «Кали-юга» длилась 9345 лет и закончилась в декабре 2012 года. Наступающая эпоха «Двапара-юга» будет продолжаться 8853 года, но «войдет в полную силу» лишь после 2062 года (2012 + 50 = 2062). Как видите, уважаемый читатель, мы с Вами, сами того не желая, оказались на самом дне пропасти, в которую человечество падало на протяжении девяти «с гаком» тысяч лет. А нашим детям и внукам предстоит «вылезать» из этой пропасти, так неужели мы с Вами им не поможем? И первое, что нам нужно сделать для этого, это сменить наших правителей (они уже не соответствуют нынешней эпохи). Собственно, этому и посвящена настоящая глава. Что же касается длительности «больших эпох», то на этот счет существует множество мнений. Так, например, по подсчетам известного гуру и астролога Шри Юктешвара, впервые опубликованным в 1894 году в книге The Holy Science, один полный цикл длится 24000 лет и состоит из восходящего и нисходящего полуциклов по 12000 лет (Кали-юга 1200 лет, Двапара-юга 2400 лет, Трета-юга 3600 лет и Сатья-юга — 4800 лет).

По мнению же автора этого сайта, полный цикл состоит из восходящего и нисходящего полуциклов, длительностью по 25675 лет (большой Земной год или период прецессии Земной оси). Первый восходящий полуцикл, состоящий из «Трета», «Двапара» и «Кали-юг», уже закончился. Наступил второй нисходящий полуцикл, который включает в себя «Двапара», «Трета» и «Крита-югу». Однако все астрологи Земли сходятся в одном — полный расцвет человечества приходится на эпоху Крита-юга», до которой нам точно не дожить. А стало быть, нам надо стараться жить в те времена, которые нам выпали. И у этих времен есть свои преимущества — у нас есть хоть дно под ногами (ниже нам уже не упасть), от которого мы можем оттолкнуться. Вот именно этим делом нам и стоит заняться. Другими словами, зима уже закончилась, наступает весна, и нам надо готовиться к лету. Недаром говорят: «Готовь сани летом, а телегу зимой». Что же касается прогнозов на «светлое будущее» России от главного идеолога Кремля Владислава Суркова под названием «Долгое государство Путина», то в интернете появилась интересная публикация от историка и публициста Александра Колпакиди с разбором этой статьи под интригующим названием «волшебник Изумрудного города». Автор рекомендует Вам посмотреть ее. Так или иначе, но в любом случае, наше будущее будет светлее настоящего, но чтобы достичь его, нам придется потрудиться. А многие люди вместо этого предпочитают отдохнуть, а некоторые «смертопоклонники» даже навсегда. «Смертопоклонничество» — это обожествление смерти, как единственно вечного, единственно неизменного, единственно-абсолютного состояния. Вечность и закономерность смерти противопоставляются краткости и случайности жизни. При таком взгляде всякое бытие — кратко и случайно, является лишь искажением нормы, которой выступает небытие. Вот что по этому поводу думает А. Леонидов в своей статье «Современность и ловушка безумия» (источник: https://ss69100.livejournal.com/4324616.html). «…Для неадекватного недоумка Истина недоступна. Она недоступна для него и в том случае, если он, по неизвестным причинам, вдруг захочет ею овладеть. У него нет самого аппарата ее обретения. Что касается смертопоклонника — то для него Истина и не нужна. Здесь речь идет уже не о недоступности, а о нежелательности ее постижения. Смертопоклоннику важно не познать, а использовать текущий процесс. Это снимает в кругу смертопоклонников и фундаментальную науку и всякую нравственную оценочность. И теоретическое знание, и практическая добродетель равно не нужны, если они выходят за рамки биологической локации особи, охваченной смертопоклонничеством. Обуздать деструктивные хищнические практики смертопоклонников извне в эпоху кризиса разумности некому — они окружены неадекватными недоумками. Так мы получаем теоретическую модель пост-общества, свойственную, например, «перестройке» или украинской современной политике. То есть подонки делятся на успешных и обманутых, использованных, но в целом все одинаково подонки. Кризис Разума двудольный — его составляют неадекватность и паразитизм. Люди, которые не понимают мира, и люди, которые хищнически используют их непонимание, составляют единую экосистему.

Познание в конце ХХ получает два удара: облегчение условий жизни горожанина снимает принудительно-необходимую мотивацию умнеть, а смертопоклонничество, рассеиваемое всепроникающим атеизмом — снимает сакральность знания, его престиж и представление о познании, как священном при любой идеологии занятии человека. Познание становится и житейски-ненужным, и социально-непрестижным. Успех дегенераты видят вовсе не в доказательстве сложнейшей теоремы или «красоте» уравнений. Представление животного об успехе — это вкусная добыча и уютное логово. Для недоумка это очевидно без доказательств, а для смертопоклонника — считается «доказанной истиной». И здесь мы должны понять очень важную вещь. Дело в том, что цивилизация, по самой сути своей, блокирует целый ряд «простых решений» — не оставляя выбора, или, иначе говоря, оставляя сложные решения проблем безальтернативными. Например: каннибализм, как средство насыщения, воровство, как средство обогащения, убийство, как средство обретения жизненного пространства и т.п. Но простые решения не исчезают, они лишь блокированы культурой человека! С эрозией культурного уровня эродирует и блок. Простые решения начинают проступать, как переводная картинка, сперва неявно и контурами, а потом и «во всей красе». Почему цивилизованный человек отвергает каннибализм при любой степени голода? Такие решения, как каннибализм он полагает «немыслимыми», «недопустимыми». Цивилизация ограничена целым рядом неприкосновенных «табу» и может существовать только в их обрамлении. Можете себе представить, вооруженные этим знанием, что происходит при осуществляемом НЕО-либералами «растабуировании» общественных процессов. Из клеток, снизу, из преисподней в жизнь врываются «простые решения», «кратчайшие пути», имеющие преимущество эффективности перед цивилизованными, сложными и непрямыми. Например, в 1980-м году как обеспечение жильем, так и продовольствием рассматривалось в цивилизованной сложности: ТОЛЬКО через прибавление, без применения отнимания. Если растет физическое количество колбасы или квартир — то их получают больше (равномерно) сразу все граждане. Но если растет цена на колбасу, или бесплатное жилье становится вдруг непосильно-дорогостоящим, то ведь их физически больше не стало. Их не стали больше делать — просто к ним доступ усложнили. Такое (варварское) решение — устраняет проблему МОМЕНТАЛЬНО. Для изобилия колбас по твердым ценам необходимо увеличение их производства, а для изобилия по свободным ценам — достаточно лишь поднимать эту цену, пока люди не откажутся от покупок.

Современный администратор не хочет долгого и сложного цивилизованного решения проблемы, связанного с ростом количества благ, он стремится решать любую проблему методом «отсечения лишних», не требующим ни ума, ни организаторских способностей, ни времени, ни напряжения сил. Единственное, что требует такое простое решение — власти. Отсечь тех, кто не вхож во власть, чтобы у вхожих всего хватало. Уровень производства при таком решении совершенно не важен, растет он или падает — дело десятое. В мире животных и варваров все проблемы именно так (по линии наименьшего сопротивления) и решаются. Вода, например, всегда течет вниз, пока ее не заставят течь иначе. Вода стремится в низины, а вовсе не орошать поля. Но что такое бытовые табу в человеческом поведении? Мы их сами себе придумали? Нет — мы их придумали не сами, а получили с пеленок при воспитании. Их нам придумали другие люди? Нет — какое значение имеет для нас мнение равных нам других людей? Тем более живших в другую эпоху и не понимающих специфики нашей? Нам наше мнение важнее мнения чужих людей… Бытовое табу — это табу, изначально религиозное, но ставшее настолько привычным, что перестало восприниматься как часть богослужения. Возвышенное, особое состояние человека при богослужении должно постепенно переходить в обыденное, бытовое, и это одна из важнейших функций цивилизации. То, что вчера считалось подвигом, сегодня считается само собой разумеющимся поступком для каждого, а завтра — отклонение от этого будет караться законом. Милосердие при цивилизационном развитии общества из простой возможности и выбора человека превращается в предписанное неукоснительно самим законодательством, и это нормально. Хуже, если наоборот: это значит, что общество покатилось вниз. Бывают ситуации, когда цивилизация откатывается от высших форм к низшим. А бывают и иные: когда она разом ломается, прекращает свое существование, не соответствует уже никакой стадии цивилизованности, ни высшей, ни низшей. Так машина и телега являются транспортными средствами, просто телега уступает автомобилю в скорости и комфорте. А автомобиль без колес уже не является транспортным средством, ни на автомобильном уровне, ни на уровне телеги. На практике разницу мы видим между цивилизационно-деградирующей Россией и цивилизационно-конченной Украиной (вместе с рядом других пост-советских псевдогосударств). В одном случае цивилизация откатывается на нижние уровни, в другом — исчезает всякое представление о цивилизации и ее нормах.

Ничего хорошего в цивилизационной деградации нет, кроме того, что снижающееся может быть поднято обратно, а упавшее и разбившееся вдребезги — утрачено навсегда. У обоих процессов есть общая природа, общие движущие силы — и единый источник, «перестройка» в СССР. В конце 80-х-начале 90-х годов произошел хорошо знакомый диалектикам переход количественных изменений в качественные. То есть долго копившаяся масса умственного смертопоклонничества одних и слабоумия других произвела резкие, обвальные, итоговые перемены. Непостижимое разумному человеку сочетание: «равнодушная любовь-ненависть». Для человека цивилизованного оно невозможно: он любит одно, ненавидит другое, равнодушен к третьему. Для хищника — это не только возможное, но и естественное состояние. Любит ли лев антилопу? Как мясо, как пищу — конечно, любит. Можно ли сказать, что лев ненавидит антилопу? Он ее убивает, расчленяет, пожирает — то есть ненавидит. Можно ли сказать, что лев равнодушен к антилопе? Безусловно: в его нападении нет ничего личного. Антилопа лишена лица и имени, льву безразлично, кого он сегодня съест, было бы мясо. Хищник не видит разницы между Кореей, Сирией или Венесуэлой, хотя они очень и очень разные. Но если видеть в них только мясо — то совершенно безразлично, кого скушать сегодня: Корею или Венесуэлу. Кто меньше лягается и тише бегает — того и слопают… Современный начальник-ельциноид, сын чудовища приватизации, Россию любит, ненавидит и равнодушен к ней одновременно. Он любит ее, как источник пищи — и даже защищает от других хищников. Так лев убивает другого льва, если тот придет на его охотничий участок. Он ее ненавидит — поскольку расчленяет и калечит, и он совершенно равнодушен к ней в тех аспектах, которые не относятся к его питанию. Из такого сложного сочетания можно выйти только назад, в цивилизацию, или в окончательную смерть. Наивно приглашать против льва другого льва — их отношение к антилопам идентично. Смертопоклонничество, идущее с Запада уже полтораста лет — соединяет в нерушимый сплав любовь, ненависть и равнодушие. Для Разума с его классификациями, с его базовым разделением всех явлений на Добро и зло — это смертельно. Категории и классификации, подтверждения истинности и опровержение ложности — снимаются в смертопоклонничестве.

Рождение и смерть Вселенной в нем сводятся к жизненному сроку хищника, «до» и «после» не существует, оттого и абстрактных истинности и ложности тоже нет. Советский человек — первая, но не последняя жертва пост-индустриальной Цирцеи «общества изобилия». Дело в том, что потребительская халява отрицает сама себя. Она взращивает собственных могильщиков — точно так же, как оранжерея, помогая растениям, убивает в них способности к сопротивлению естественным условиям произрастания. Человек попадает в благословенные условия, теряет там разум — а потеряв разум, теряет и условия. Его выбрасывают обратно в первобытную борьбу за существование — но уже слабого, лишенного смекалки и трезвости дикаря, заточенного на то, чтобы «своего не упустить». Что можно выделить в этом процессе? Прежде всего, массовое слабоумие. Слабоумие — неспособность к отражению в уме происходящих вокруг тебя процессов, скомканность и оборванность, отрывочная случайность этих отражений в голове. Это когда дом горит — а человек жалуется на неприятный запах гари, ничем иным не беспокоясь… Далее, где массовое слабоумие — место трезвого разума занимают бесы. Бесноватость — внешне выражающаяся как высший накал параноидальной истерии при полной утрате логики высказываний и поступков. А там, где одни беснуются — другие цинично строят свое земное благополучие. Цинизм — подмена Истины выгодой. Всеядность — когда человек преследует цель урвать при любых обстоятельствах… Сочетание слабоумия, бесноватости, цинизма и слабовольного страха тех, кто «все понимает, но сказать боится» — мы видим сегодня на Украине. Это — вариант нашего страшного Завтра, наша антиутопия, напоминание нам, какими можем стать мы, и уже почти стали… Существует очевидная каждому думающему человеку БЕЗДНА между болью и лечением. Боль — приходит сама по себе, к любому. Исцеление — лишь к тому, кто овладел аналитическим мышлением, и способен устранить причину боли, а не просто выражать ярость от ее присутствия. Мы находимся в страшной ситуации, когда недовольство существует без осмысления причин, в его животной версии. Это когда человек говорит «мне не нравится» — но не может толком описать, что именно ему не нравится. Столь же бессилен он описать и то, что должно прийти взамен предмету его неудовольствия, непостижимому для него. И еще более смутны его мысли о средствах решения проблемы — которую он не в состоянии даже точно диагностировать.

Человек, который не представляет себе, что такое здоровье — не сможет понять, что он болен. Человек, который не понимаем, чем болен — не может лечить болезни. Человек, который думает, что любая болезнь лечится придорожным папоротником или толченым мелом — безнадежен и как пациент, и как лекарь. Между тем «перестроечный человек» постсоветский НЕО-либерал — именно таков. Он находится в состоянии животного раздражения, животного гнева — однотипного с гневом носорога или гориллы. Его что-то злит и бесит, но он не в состоянии сформулировать — что именно, что должно прийти на смену, и каким образом одно может заменить другое. Поучиться бы у техников — как удаляется и заменяется неисправная деталь механизма! Ремонтник отличается от обывателя тем, что не пытается вернуть изображение телевизору, лупя его сверху или сбоку со всей силы. И не пытается починить сломанный автомобиль, остервенело пиная по колесам. Ремонтник, если он профпригоден — не враг, а друг механизму в целом. Он выясняет, какая именно деталь испортилась, почему и в какой степени, когда и от чего. Затем происходит удаление именно испорченного узла — а не всех сразу. Но само удаление ничего не даст, что прекрасно знает любой технолог. Удалив, нужно заменить сломанную деталь на новую. Не на любую, какую попало — а именно того же типа, но исправную. Чтобы все это проделать — нужно понимать, чего вы хотите от механизма. Недовольство сломанным телевизором включает в себя образ работающего телевизора, точное представление о том, как должен вести себя исправный телевизор. Нельзя в здравом уме быть недовольным телевизором за то, что он вам кофе не варит. Или за то, что он без электропитания не работает. Но послушайте — скажет читатель — ведь «прорабы перестройки» или майдауны так и делают! Они недовольны системой, понятия не имея, чем именно в системе они недовольны! Они болтают, что недовольны бедностью — и наращивают бедность, они болтают, что недовольны беззаконием — и сами же наращивают беззаконие до максимума. Им «мало было свободы» — в связи с чем они, приходя к власти, ликвидируют остатки демократических свобод, и они требовали единства народа — усиливая его поляризацию… Это и есть «починка» телевизора ударами по его корпусу со всех сторон — авось, потрясенный, заработает! Вы недовольны государством и режимом — не имея даже расплывчатых представлений о том, что такое государство или режим, в чем именно они испортились, и как они должны действовать в их полноценном виде! Все ваше недовольство сводится к тому, что неизвестным вам образом должны со всех сторон сразу сделать хорошо, причем не всем вместе, а каждому персонально. Такую «политическую программу» описывал еще в XIX веке Салтыков-Щедрин, имея в виду деструктивные течения своего времени:

— А программа наша вот какова. Чтобы мы говорили, а прочие, чтобы молчали. Чтобы наши затеи и предложения принимались немедленно, а прочих желания, чтобы оставались без рассмотрения. Чтобы нас содержали в холе и в неженье, прочих всех в кандалах. Чтобы нами сделанный вред за пользу считался, прочими всеми, если бы и польза была принесена, то таковая за вред бы считалась. Чтобы об нас никто слова сказать не смел, а мы о ком задумаем, что хотим, то и лаем! Дело не в том, кому именно приписывал эту «программу» Салтыков-Щедрин, а в том, что перед нами — типичный для любого политического и экономического слабоумия продукт. Это программа либеральной «демократизации» — то, что требует любая площадная толпа, и то, что никогда не может быть реализовано — если сохраняются хотя бы остатки государственности. Для того чтобы по настоящему оттолкнутся от ненавистного государства — нужно сперва сформулировать очень ясный и однозначный образ государства своей мечты. Объяснить — какие функции у этих двух государств разные, а какие совпадают. Объяснить — для начала самим себе — чем мы недовольны и что именно видим мы взамен неприятного. За пределами произвола любой толпы — объективные законы природы, которые нельзя переспорить ни митингами, ни голосованиями. За пределами произвола — теория государства и права, имеющая свои ограничения «вкусов». За пределами произвола и «хотелок» — ОТЦ, Общая Теория Цивилизации — суть которой в том, что общества бывают разными, но не все из них цивилизованные. У цивилизации есть свои черты, независимые от вкусовщины конкретных людей. Приняв за неизменность законы естества и законы строения государства и права, законы цивилизованного образа жизни — человек осознает, что его возможности что-то менять на свой свободный вкус весьма, и весьма ограничены. Всякий раз инициатива толпы выскакивает то за рамки возможного, то за рамки правового, то за рамки цивилизованного. Никто не даст, да и не может дать — человеку жить по его собственной дури в государстве, пока оно остается государством. Человек не может вахлачить и кривляться, как ему вздумается — пока он находится в государстве. Идеал истории и цивилизации — решение рациональными средствами рациональных задач. Это когда и цели понятны, не вызывают сомнений, и методы движения к ним — вполне объяснимы логически» (Леонидов). Автор целиком и полностью поддерживает мысли Леонидова, и, кстати, мы с Вами, уважаемый читатель, здесь как раз и занимаемся тем, чем должны заниматься — «решением рациональными средствами рациональных задач».