Восток — дело тонкое, Петруха
В предыдущей главе мы с Вами говорили об одной «вечной империи» — о России. А здесь предлагаю поговорить о другой «вечной империи» — о Китае. И поможет нам в этом две статьи, опубликованные на сайте «Ящик Пандоры». Первая — статья Валентина Катасонова «Китай — экономика как долговая пирамида» (источник: http://xn--80ajoghfjyj0a.xn--p1ai/kitay-ekonomika-kak-dolgovaya-piramida-valentin-katasonov). «Китайская экономика прочно заняла второе место в мире по показателям ВВП. В 2018 году валовой внутренний продукт КНР превысил 90 трлн. юаней; если пересчитать по среднему валютному курсу, это 13,6 трлн. долларов (показатель номинального ВВП). Для сравнения: ВВП США, по предварительным оценкам, в истекшем году составил 21,5 трлн. долл. А если пересчитать ВВП Китая не по рыночному валютному курсу, а по паритету покупательной способности (ППС) валют, то окажется, что Китай обошел США еще в 2014 году. Тогда ВВП Китая, рассчитанный по ППС, составил 17,6 трлн. долл., а ВВП США был равен 17,4 трлн. долл. В 2017 году ВВП по ППС Китая, по расчетам МВФ, был уже 23,2 трлн. долл., в то время как ВВП США -19,5 трлн. долл. В то же время ВВП становится все менее надежным инструментом измерения масштабов экономики. Постоянно меняется методология расчета показателя, он все больше отражает не создание новых продуктов (товаров и услуг), а их потребление. Кроме того, ВВП во многом создается за счет наращивания долгов в разных секторах экономики, когда строится долговая пирамида. О том, что ВВП США напоминает пузырь, пишут давно. А вот в отношении ВВП Китая существует мнение, что там этот показатель более точно отражает состояние экономики, ибо китайская экономика в большей мере, чем американская, состоит из реального производства (промышленность, строительство). Согласно данным международных организаций (МВФ, Всемирный банк и др.), в 1990 году добавленная стоимость промышленности и строительства в США составляла 1493 млрд. долл., а в 2017 году — 3520 млрд. долл. В Китае этот показатель в 1990 году был равен 148 млрд. долл., а в 2017 году — 4951 млрд. долл.. В США увеличение составило 2,36 раза, а в Китае — 33,5 раза. Головокружительный взлет! Эксперты отмечают, что в 1990-2000-е годы экономический рост Китая происходил преимущественно в реальном секторе и подпитывался за счет вовлечения в промышленное производство рабочей силы и повышения производительности труда. Однако с конца 2000-х годов (с момента начала финансового кризиса) главными источниками экономического роста в КНР стали выступать опережающее развитие сектора услуг (особенно финансовых) и быстрое наращивание долгов. Остановимся на втором из этих факторов.
На стремительное наращивание долгов в китайской экономике обратили внимание международные организации (ООН, МВФ, Всемирный банк) и независимые эксперты. Особенно большой резонанс вызвал опубликованный в феврале 2015 года доклад консультативной компании McKinsey. В докладе рассматривалась динамика мирового долга в период 2007-2014 гг., когда этот долг увеличился со 142 трлн. долл. до 199 трлн. долл. Отношение мирового долга к ВВП выросло с 269% до 286%. То есть в 2014 году мировая экономика находилась в худшей долговой ситуации, чем накануне мирового финансового кризиса 2008-2009 гг. В докладе McKinsey отмечалось, что особенно динамично долг в эти годы (2007-2014) рос в Китае, в абсолютном выражении он составил 20,8 трлн. долл.; при этом вклад Китая в прирост мирового долга составил 36,5%. Авторы доклада обратили внимание, что к 2014 году Китай обогнал США по показателю относительного уровня совокупного долга: у Америки он составил 269% ВВП, а у Китая — 282%. Это и стало основанием для утверждения аналитиков McKinsey: Китай становится главной угрозой экономической и финансовой стабильности в мире. Вот основные цифры, характеризующие динамику и структуру китайского долга. 2000-е годы (до 2008-го) были для Китая периодом перехода от одной модели экономики к другой. Предыдущая модель основывалась на опережающем росте продукции (товаров, услуг) по сравнению с ростом задолженности субъектов хозяйственной деятельности. Это была модель интенсивного экономического развития за счет повышения эффективности использования таких факторов производства, как рабочая сила, природные ресурсы и капитал.
В переходный период динамика производства и задолженности примерно совпадали: на 1 доллар (юань) прироста долга приходился 1 доллар (юань) прироста продукции (ВВП). А где-то с 2008 года началось резко опережающее по отношению к производству товаров и услуг наращивание долга. За 2007-2014 гг. долг увеличился в 3,8 раза, а в абсолютном выражении прирост составил гигантскую величину 20,8 трлн. долл. Иными словами, на каждый доллар нового долга создавалось ВВП примерно на 30 центов. Подсев на долговую иглу, китайская экономика так и не сумела с нее сойти. Не трудно подсчитать, что только на обслуживание долга тратится примерно 20% ВВП Китая. Чтобы Китаю обслуживать долг, каждый год китайская экономика должна обеспечивать прирост ВВП в размере 20%. Согласно официальной статистике КНР, в последние годы прирост колебался в пределах 6-7 процентов. Темпы экономического роста были примерно в три раза ниже минимально необходимых. Как же китайской экономике удается функционировать в условиях гигантского долгового пресса? Прежде всего, за счет дальнейшего стремительного наращивания долга, когда новые кредиты и займы направляются для рефинансирования старых долгов. Спецификой в данном случае является то, что в Китае активно используется теневой банкинг. Это кредиты и займы, которые предоставляют разные компании и организации, не являющиеся банками и не находящиеся в сфере банковского надзора финансовых регуляторов. Долги, создаваемые в результате услуг теневого банкинга, сопоставимы по масштабам с долгами по кредитам официального банковского сектора. Эти операции еще называются забалансовыми. К ним также следует отнести выпуск облигаций местных органов управления. Создаваемые такими облигациями обязательства не учитываются при расчете общего государственного долга. В начале марта министр финансов КНР Лю Кунь признал, что долги местных властей, выпустивших облигации, в совокупности составляют 2,74 трлн. долл. Однако эксперты полагают, что министр более чем вдвое занизил величину долга, его реальная величина около 6 трлн. долл. С учетом долгов теневого банкинга ситуация в китайской экономике выглядит еще сложнее. Не исключено, что вторая волна мирового финансового кризиса может начаться не в США или Европе, а в Китае.
Китайское руководство понимает опасность долговой проблемы. На XIX Всекитайском съезде КПК в октябре 2017 года осторожно говорилось о необходимости обуздать «кредитного дракона», вышедшего далеко за пределы банковского сектора, но обуздания пока не произошло. Принятый в марте сего года в Китае закон об иностранных инвестициях предусматривает радикальную либерализацию режима для иностранного капитала. Не исключаю, что Пекин попытается использовать иностранный капитал в качестве строительного материала для дальнейшего наращивания долговой пирамиды. По данным Народного банка КНР, в январе в стране было выдано новых кредитов на сумму 3,23 триллиона юаней. Это абсолютный рекорд за все время существования официальной статистики (с 1992 года). Еще на сумму 1,41 трлн. юаней было выдано кредитов и займов по линии теневого банкинга. Итоговая сумма составила 4,64 трлн. юаней. Это в полтора раза выше показателя января 2018 года. Сюда следует приплюсовать средства, привлеченные бизнесом в январе посредством выпуска облигаций, — 500 млрд. юаней (в декабре было привлечено 375 млрд. юаней). Итого только за январь в китайской экономике возникли долги на общую сумму 5,14 трлн. юаней, или почти 760 млрд. долл. (без учета процентов, которые будут начисляться на эти долги). То есть в китайскую экономику за месяц были вкачаны кредитные ресурсы, сопоставимые с годовым ВВП таких стран, как Швейцария, Турция или Нидерланды. Если предположить, что прирост долга в китайской экономике будет происходить так же быстро, то в 2019 году должна получиться сумма, превышающая 9 трлн. долл. Это 67% номинального ВВП Китая за 2018 год или 39% ВВП Китая за 2017 год, рассчитанного по ППС. Такая скорость наращивания долга наблюдалась в прошлом веке лишь в годы мировых войн. Накачиванием денег в экономику после кризиса 2008-2009 гг. занялись многие центробанки Запада, назвав это «количественными смягчениями» (КС). Программы КС с 2008 года до октября 2014 года осуществляла Федеральная резервная система США. С 2015 года «количественными смягчениями» занимается ЕЦБ. В результате сами центробанки раздуваются, как пузыри. В лексиконе китайских руководителей нет такого понятия, как «количественные смягчения», но признаки политики КС просматриваются и в деятельности Народного банка Китая. В январе 2008 года активы НБК составляли 17 трлн. юаней, а по состоянию на февраль 2019 года они уже были равны 35,6 трлн. юаней. Увеличение в 2,1 раза. Не исключаю, что, продолжая выстраивать долговую пирамиду, китайский Центробанк пойдет по стопам ФРС США, ЕЦБ и Банка Японии и начнет полномасштабную программу количественных смягчений, хотя называться китайская программа будет как-то по-другому» (Катасонов).
Как видите, уважаемый читатель, любая экономика нашего мира (как и его всякая сущность) имеет, как свои плюсы, так и минусы. Россия же, по сравнению с Китаем, лишена множества минусов Китайской экономики, но одновременно и ее плюсов. И в первую очередь, благосостояние китайцев значительно превосходит благосостояние русского народа. С одной стороны, это, безусловно, плохо для нас, ну а с другой, «нет худа без добра». Как мы выяснили в предыдущей главе, единственным приемлемым способом объединения русских людей являются «тяжелые времена». И в этом аспекте жизни, как для русских, так и для китайцев — «чем хуже, тем лучше»! Китайцы же свои «тяжелые времена» уже пережили, и теперь они работают исключительно на пользу себе и своей семье. А для этого нужны деньги, вот они их и занимают. Русский народ тоже пережил свои собственные «тяжелые времена» — девяностые годы прошлого века, зато все первое десятилетие двадцать первого века его благосостояние неуклонно повышалось. Однако эти благословенные времена вскоре закончились (в отличие от Китая), и наши правители начали потихоньку «закручивать гайки». И тем самым, они начали копать себе могилу, причем, с каждым прожитым днем все активней. Но это совсем не означает, что России нужна революция. Нет, революция России не нужна, она нуждается в государственном перевороте, причем, «тихом перевороте». Другими словами, наши правители должны сами отказаться от власти, и они обязательно сделают это сразу после краха мировой экономики. А что может вызвать такой крах, не вызывая при этом новой мировой войны? Правильно, только природный катаклизм где-то на Западе (лучше всего в США). Вот именно его автор и ожидает. Вы можете назвать такое ожидание невмешательством, но это не так. Кроме Вас, уважаемый читатель, автор убеждает в своей правоте и наше Мироздание, и абсолютно уверен в том, что если ему удастся это сделать, катаклизм неизбежно грянет, и в самое ближайшее время. Ну а дальше все очень просто — как известно, «свято место пусто не бывает», а стало быть, и власть в стране возьмут в свои руки либералы (народ), потому как «либерастам» власть, сама по себе, совсем не нужна, их интересуют только «бабки» и другие ресурсы. А взяв власть в свои руки, либералам необходимо в самые сжатые сроки (год — другой) провести в стране все необходимые реформы (о них здесь написано немало). Автор перечислил их в главе «Хронология реформ» в двенадцатой книге сайта.
Ну а самым первым делом автор вернул бы в избирательные бюллетени графу «Против всех», наполнив ее содержанием. Если более трети избирателей проголосуют против всех, то выборы отменяются и проводятся новые, а все участвующие в них кандидаты лишаются права баллотироваться на всех следующих выборах всех уровней власти. Отменить это правило может только один кандидат — тот, за которого проголосовало более трети избирателей, если захочет, конечно. В этом случае проводится второй тур выборов. Однако продолжим начатую тему и вернемся к разговору о Китае. Ниже представлена статья «Кому принадлежит компания Huawei» (источник: https://colonelcassad.livejournal.com/5048955.html). «Есть мнение, что Huawei — частная корпорация, чуть ли не аналог Apple и Microsoft. Так ли это? или же Huawei принадлежит государству и является частью социалистического сектора? Проследим, какие имеются сведения и мнения на этот счет. Формально, Huawei — это частная компания — это одна из самых активных частных предприятий Китая, является ведущим в мире поставщиком решений в области коммуникационных технологий» — так пишет http://russian.people.com.cn/n3/2018/1017/c31518-9509250.html «Жэньмин жибао». «Китайские предприятия, в том числе и Huawei, следуют тенденции мирового развития в условиях глобализации, соответствуют направлению исторического развития, благодаря этому они непременно получат положительные оценки. Китайские предприятия готовы учиться, а китайская нация — это нация, которая хорошо учится. Придерживаясь такой позиции, КНР не попадет в ловушку интересов частичного развития. С таким духом Китай сможет добиться плодотворных результатов. Среди десяти крупнейших интернет-предприятий насчитываются четыре китайские компании. Ряд предприятий КНР стремительно развивается в стране, а также активно выходит в зарубежные государства, вносит должный вклад в мировую экономику, это лучшее доказательство. Huawei — китайское предприятие, бренд, который известен, как в стране, так и за рубежом, это неоспоримый факт. Программное и аппаратное обеспечение мобильных телефонов Huawei являются интегрированной квинтэссенцией передовых в мире научных технологий.
Сегодня Китай как никогда в истории близок, уверен и обладает способностями осуществить цель по великому возрождению китайской нации. Когда китайские предприниматели демонстрируют дух открытости, когда народ страны показывает более зрелые и рациональные качества, когда инновации становятся общим пониманием всей нации, есть все основания верить в то, что КНР твердо выходит на международную арену. Несколько лет спустя будут вспоминать, говоря о прошедших событиях, стойкость и дух, которые продемонстрировала компания Huawei в эти непростые времена». «Китайская компания Huawei Technologies в телекоммуникационном бизнесе работает с 1988 года. За это время она превратилась в транснациональную корпорацию, имеющую в своем составе 8 региональных отделений и более 100 филиалов по всему миру. Компания представлена в 160 странах, ее продажи в 2010 году составили 36 млрд. долларов. Она входит в тройку индустриальных гигантов мира». Кстати, Huawei, при выручке около $90 млрд, ежегодно вкладывает $20 млрд в технологические инновации. Компания уже создала 26 исследовательских центров, в которых работают более 700 математиков, свыше 800 физиков и 120 с лишним химиков (http://russian.people.com.cn/n3/2019/0523/c31518-9581060.html). «Компания принадлежит 96 768 сотрудникам, которые являются владельцами ее акций. Ни один человек не может владеть ни одной акцией Huawei, если он не является сотрудником компании. Ни одна внешняя организация и ни один департамент правительства не владеет акциями Huawei». Западные страны активно обвиняют (https://russian.rt.com/inotv/2019-04-22/Times-CRU-preduprezhdaet%E2%80%94Huawei) Huawei в шпионаже в пользу КНР: «ЦРУ сообщило, что китайская телекоммуникационная компания Huawei, которая готова поставить в Великобританию технологии мобильной связи 5G, получает финансирование от спецслужб и вооруженных сил КНР, передает The Times.
По данным ЦРУ, Huawei финансируют Народно-освободительная армия Китая, комиссия по национальной безопасности страны и китайская разведка. Британское издание отмечает, что управление поделилось информацией с союзниками по разведывательному альянсу Five Eyes, в который входят Великобритания, Австралия, Канада, Новая Зеландия и США. Корпорация ранее неоднократно заявляла, что не зависит от властей Китая. Тем не менее, критики компании предупреждают, что законы Китая обязывают местные компании сотрудничать со спецслужбами страны». «Генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг оказался втянут в конфликт вокруг китайской телекоммуникационной компании Huawei, которую неоднократно обвиняли в том, что она может шпионить за своими клиентами, пишет Defense News. «Некоторые члены НАТО выразили свою озабоченность относительно Huawei и ее роли в обеспечении 5G. И, разумеется, НАТО принимает эти опасения всерьез», — заявил по этому поводу Столтенберг. Руководство, разумеется, открещивается. Как недавно утверждали некоторые официальные лица США, такие компании, как Huawei и ZTE, вынуждены в соответствии с китайским Законом о национальной разведке передавать данные или предоставлять доступ к своим ресурсам разведслужбам Китая. По его словам, Закон о национальной разведке не только обязывает организации и граждан в рамках закона оказывать поддержку работе национальной разведки, но также оговаривает, что и разведслужбы должны строго придерживаться законов, уважать и защищать права человека, отстаивать права и интересы организаций и частных лиц. «Это ошибочные и однобокие интерпретации соответствующих китайских законов», — заявил на брифинге для журналистов официальный представитель МИД КНР Гэн Шуан. Гэн Шуан добавил, что другие китайские законы также содержат множество положений, защищающих законные права и интересы граждан и организаций, включая безопасность данных и конфиденциальность. Эти предписания распространяются и на работу национальной разведки.
«Американская сторона должна в полной мере и объективно это понять, не делая неверных и однобоких интерпретаций», — сказал Гэн Шуан. Он указал, что применение законодательства для обеспечения национальной безопасности и обязывания организаций и частных лиц к сотрудничеству с национальной разведкой — это принятая международная практика. Страны-члены альянса «Five Eyes» /США, Великобритания, Канада, Австралия, Новая Зеландия/, а также такие страны Запада, как Франция и Германия, все имеют в своих законах аналогичные предписания, отметил Гэн Шуан. Как подчеркнул представитель МИД, правительство КНР всегда требует, чтобы китайские предприятия осуществляли экономическое сотрудничество на легальной основе в соответствии с местными законами и нормами. Китай неизменно придерживается базовых принципов международного права, в том числе взаимного уважения суверенитета, равноправия и обоюдной выгоды, уточнил он. Гэн Шуан отметил, что Китай никогда не требует, чтобы какая-либо организация или лицо нарушали местные законы или создавали «обязательный черный ход» для сбора данных, информации или разведывательных сведений в зарубежных странах. «Соединенные Штаты и отдельные их союзники используют двойные стандарты и преднамеренно вводят общественность в заблуждение по данной теме. Они пользуются данной темой как предлогом для притеснения законных прав и интересов развития китайских предприятий, применения политических средств для вмешательства в экономическую практику. Это лицемерное, безнравственное и бесчестное третирование», — сказал Гэн Шуан».
Интересно, что относительно либеральная шанхайская Гуаньча причисляет Huawei к государственным научно-техническим компаниям: «Китай должен избрать стратегию игнорирования по отношению к мелким пакостям со стороны США. Если в политическом плане КНР будет отвлекаться на эту «возню», то потеряет свой основной курс. «Хуавей» — большая международная корпорация. За последние пять лет китайский бизнес был самым масштабным во многих регионах мира, в то же время поддерживал высокие темпы роста. У Китая достаточно широкий рынок, правительство КНР способно обеспечить защиту своих предприятий, государственные научно-технические компании полностью отдаются делу создания технологий, осталось только встать на путь победы над собой». А антикоммунистическая американская газета The Epoch Times опубликовала целый доклад о Huawei, в котором доказывается, что КНР навязывает всему миру тоталитаризм, а Huawei ее надежный инструмент: «В рамках инициативы компартии «Один пояс — один путь» китайские власти создают основную инфраструктуру, которая включает в себя экспорт «Китайской модели» для тоталитарного управления. В июле Совет по международным отношениям сообщил, что «экспорт Китаем технологий для наблюдения является важнейшим компонентом его «Цифрового шелкового пути». Совет отметил, что недавно компания Huawei внедрила свою модель «безопасных городов» в Найроби, Кения, где установила 1800 камер видеонаблюдения. «Хотя камеры могут помочь в борьбе с преступностью, их также можно использовать для мониторинга активистов и протестующих», — говорится в отчете Совета. Кроме Найроби, «Huawei развернула свои системы в 100 городах примерно в 30 странах мира. Экспорт такой технологии сочетается с грантами от правительства Китая, которые создают зависимость страны-импортера от китайского оборудования и стимулируют дальнейшие закупки такого оборудования».
Основным аспектом этой политики компартии Китая является новая структура интернета, которая отделена от глобального интернета и вместе с тем взаимосвязана с ним. В эту технологию включены массивные системы для интернет-цензуры и онлайн-мониторинга, проводимого компартией, а также интернет-инфраструктура Huawei и системы тоталитарного социального контроля. Huawei играет важную роль в деятельности китайской компартии по нарушению прав человека и наблюдению за гражданами. Внутренний документ Huawei, выпущенный в 2015 году на 172 страницах, который просочился в Интернет, был учебным пособием для китайской интернет-полиции по мониторингу, анализу и обработке видеоконтента. Это также показало участие Huawei в проекте компартии «Золотой щит» для цензуры и системе «Скайнет» для слежки. Технология компании также является частью системы мониторинга социальной благонадежности, разработанной компартией, которая создает базу данных о каждом человеке, отслеживает все доступные данные об этом человеке и рассчитывает «балл гражданина», который определяет уровень его свободы в обществе. Компартия Китая также прилагает значительные усилия для замены полупроводниковых технологий США, из-за которых Huawei и китайская телекоммуникационная компания ZTE по-прежнему зависят от западных компаний в их разработке и поставках. 1 ноября 2018 года Соединенные Штаты обвинили китайскую государственную компанию Fujian Jinhua Integrated Circuit в краже коммерческой тайны у американского производителя полупроводников Micron. Обвинение также распространялось на United Microelectronics Corp., тайваньскую компанию и трех тайваньских граждан, в том числе Стивена Чена, бывшего президента Micron Memory Taiwan, дочерней компании Micron в Тайване, который продолжал работать в United Micropronics Corp, которая контролируется компартией Китая.
Несколько недель спустя, в конце ноября, партийные чиновники заявили, что нашли доказательства того, что Micron участвует в ценовом сговоре с Samsung и Hynix, и без предоставления публичных доказательств обвинили эти компании в антиконкурентном поведении. Это последовало за временными санкциями США, которые запретили выход ZTE на рынок полупроводниковых технологий в США после того, как было установлено, что ZTE нарушила санкции США в отношении Ирана. Хотя запрет был быстро снят, он стал предупреждением о влиянии санкций США на китайскую индустрию технологий. В связи с тем, что теперь Huawei сталкивается с аналогичным делом о мошенничестве, связанном с Ираном, ставки выросли, и программы компартии по замене товаров и превосходству над Соединенными Штатами в качестве глобального технологического лидера вновь оказались в центре внимания, благодаря разработкам в сферах 5G интернет-технологии, новых видов энергии, квантовых вычислений и др. В Китае есть выражение «обогнать на повороте», и оно стало руководящей концепцией для китайской компартии, стремящейся обогнать США как мирового лидера в области технологий, в рамках проекта 863 и программ 2025 года. Идея состоит в том, что очень трудно превзойти кого-то, кто уже впереди в определенной области, но когда весь мир совершает поворот, то можно превзойти. Поэтому для китайской компартии новые и уже имеющиеся у конкурентов технологии имеют первостепенное значение. Партия использует иностранные инвестиции, научно-исследовательские партнёрства, государственное финансирование и кражу коммерческой тайны, чтобы дать своим компаниям преимущество перед их частными иностранными конкурентами, когда происходят рыночные изменения. Huawei является одной из ключевых компаний, используемых для достижения этой цели».
Есть и более независимые исследователи вопроса о взаимной связи Huawei и правительства КНР. Так, профессора экономики Кристофер Бэлдинг (Университет Фулбрайта, Вьетнам) и Дональд Кларк (Университет Джорджа Вашингтона, США) опубликовали пятнадцатистраничную статью с анализом схемы владения Huawei. «Компания утверждает, что «принадлежит сотрудникам» и любит показывать журналистам бумажный реестр своих владельцев, хранящийся под стеклом в штаб-квартире компании, однако реальная схема владения совершенно непрозрачна. Как удалось установить экономистам, в 1990 году компания действительно начала распространять свои акции среди сотрудников, однако к 2000 году эта программа была свернута, а в 2001 году у сотрудников каким-то образом отобрали их акции. В настоящее время схема владения выглядит так: Huawei Technologies полностью принадлежит холдинговой компании Huawei Investment & Holding, у которой, в свою очередь, два владельца. Один из них — Жэнь Чжэнфей, основатель компании, ему принадлежит 1,14% акций. Оставшиеся 98,86% принадлежат организации с названием Huawei Investment & Holding Trade Union Committee. У сотрудников есть лишь «виртуальные акции» — они дают право на получение части прибыли до разрыва трудового договора, но не могут быть проданы и не дают права на участие в управлении компанией. Иными словами, они совсем не имеют отношения к тому, чтобы работники владели Huawei. Установить, что представляет из себя Huawei Investment & Holding Trade Union Committee, экономистам толком не удалось. Если это юридическая «ширма» для профсоюза работников Huawei, образованного согласно китайским законам, то он в действительности не подчиняется работникам: профсоюзы в Китае подчинены Коммунистической партии. Это означает, что Huawei контролируется правительством Китая. В противном случае нет вообще никаких публичных документов, закрепляющих статус этой структуры как посредника между работниками и принятием решений. Вполне вероятно, что работники Huawei Technologies действительно выбирают членов Комиссии представителей Huawei Investment & Holding (формально назначается акционерами, то есть Trade Union Committee), но дальнейшая процедура управления, включая назначение Совета директоров, неподконтрольна им». Таким образом, можно сделать вывод, что Huawei — это корпорация, подконтрольная диктатуре рабочего класса Китая в лице КПК и правительства КНР».
И этот вывод абсолютно справедлив! Китай строит у себя социальный капитализм (социализм), при котором подавляющее большинство ресурсов страны принадлежит не частным лицам, а всему обществу в целом (государству). Тем-то он, в основном, и отличается от современной России, где строят индивидуальный капитализм. И в этом заключается его самый большой плюс перед Россией. Однако и Китай не застрахован от перерождения его власти (коммунистической партии) в «бандитскую власть». Китай перенял все лучшее и от Советского социализма, и от Западного империализма, но он не смог перенять от них механизм по предотвращению возникновения «бандитской власти» (такого механизма просто не было ни там, ни там). А механизм этот, между тем, всем хорошо известен — это взаимозависимость народа и власти. Ближе всего к этому механизму подобрался в свое время «Шведский социализм». Если китайцы поймут это, то они станут опережать Россию (в политическом плане) уже на целый корпус (пока же опережают только на полкорпуса), ну а если нет, то и социальный капитализм им не поможет. В СССР тоже был социальный капитализм, однако власть там очень быстро переродилась в «бандитскую», и через какое-то время Советский Союз благополучно развалился. Главное для любой страны современного мира — это не ее политический строй, а сила ее защиты от бандитизма во власти. Хотя социальный капитализм и предпочтительней индивидуального. В любом случае, в странах нашего мира в «светлом будущем» будут присутствовать оба этих начала (малый бизнес, как был индивидуальным, так им и останется). Ну а пока по дороге к «светлому будущему» Китай опережает Россию. Впрочем, «Восток — дело тонкое, Петруха», и «поживем — увидим».