Взаимозависимость экономики и политики
Автор никогда не пропускает новых статей от В.Л. Авагяна, вот и сегодня ему на глаза попалась такая статья, а стало быть, будем говорить о политической экономике. Статья называется «Подоходная суверенность» (источник: https://ss69100.livejournal.com/4648429.html). «Многие люди слово «суверенитет» понимают только как повод для гордости, и связывают его с сепаратизмом. Стать суверенным – это, думают они, от кого-то отделиться, чтобы размахивать собственным, а не его флагом. Люди не очень понимают экономическое значение суверенности, что очень удобно этнокриминалу, сепаратистским бандам этнического или краевого происхождения. Решая свои вопросы, этнические мафии собирают массовки под карнавал опереточного «суверенитета»… Однако скажем прямо: созвучие слов «суверенитет» и «соверен» (британская золотая монета) – не случайно. Имя монете дали от английского слова sovereign, которым обозначали монарха. Впервые монета была выпущена в 1489 году во времена короля Генриха VII (1485—1509). И названа она по изображению короля на троне («суверена»). Какая связь? – спросите вы. Если искать аналогов английскому слову sovereign не по формальным филологическим методам, а по сути, существу, то лучшим аналогом окажется слово «состоятельность». Состоятельность – способность жить самому, не выклянчивая жизнь, как милость, у сильного покровителя. В экономической науке я выделяю два вида состоятельности: — техноэкономическая состоятельность; — политэкономическая состоятельность. В силу особенностей трагического периода, который страна переживает с 1991 года, о политэкономической состоятельности нам известно гораздо меньше, чем о техноэкономической состоятельности. Хуже того, недобросовестные экономисты вообще сводят все к техноэкономической состоятельности общества. Наверняка вы все слышали лживые утверждения – «мы так плохо живем, потому что так плохо работаем», «если бы мы работали, как в Германии, то и жили бы как в Германии» и т.п. Техноэкономическая состоятельность оценивает способность технически организовать эффективное расширенное воспроизводство со стороны: — Человека (гражданина); — Руководителя (организации); — Правительства (государства). Суть проблемы в том, что не все люди одинаково компетентны, конструктивны и трудолюбивы. Некоторые просто неспособны к эффективному производству – для которого им не хватает ни ума, ни совести. Люди плохо работают, ленивы, и мало понимают в порученном деле, руководители бездарны и бестолковы, власть организована деструктивно (яркий пример – ельцинизм), и т.п.
Процесс производства – сложный процесс, требующий промышленного воспитания нации и индустриальной культуры от каждого человека. Качество трудовых резервов, качества технологов производства – играют большое значение. Ведь любая материя, в сущности, источник доходов и благ, просто не с любой материей умеет работать человек! Вот, скажем, река: она может просто так течь, а может электричество давать. И только от умственного уровня управленцев территории зависит – превратят ли они потенциал в кинетику? Извлекут ли из доступных земель урожай – или бросят их бесхозными, зарастать бурьяном? Если извлекут урожай – то какой? Хороший агроном может повысить урожайность земель не на проценты – в разы! Обладая материей любого вида, любым веществом – мы, теоретически, можем извлечь из них доход, блага и прибыль. Грубо говоря, можно камень превратить в хлеб, если знать технологические переходные операции. На практике работа с веществом зависит от умственного уровня и степени научности работающего с ним человека. Можно колоссальные ресурсы тратить бездарно, и сидеть нищим на горе золота. Можно, наоборот, минимальные ресурсы «отжать досуха», в полной мере владея наукой и техникой. Спекулируя на этих азбучных истинах, недобросовестные экономисты пытаются нам доказать, что уровень жизни людей зависит ТОЛЬКО от качества и производительности их труда. Отсюда и тезис: «плохо живем – потому что мало работаем», «бедность – удел ленивых» и т.п. Начнешь жаловаться на жизнь, сразу спросят ядовито: «А работать не пробовали?». В чем же подвох?
При всей значимости техноэкономической состоятельности человека и его общества – ею отнюдь не исчерпывается вопрос благосостояния. Еще более важной составляющей благополучия является то, что мы назвали ПОДОХОДНАЯ СУВЕРЕННОСТЬ, способность защитить выработку от конфискаций и хищений. Мало выработать благо: надо еще, чтобы у тебя его не отобрали! Именно поэтому на английской монете (учетном средстве распределения наличных благ) чеканили короля, а на советской – рабочего-гегемона. Король – суверен. Он не производит благ, но он их распределяет. А тот, кто их производит, но не распределяет – не суверенен. В таких условиях можно работать сколь угодно качественно и технически безупречно – но оставаться нищим. Потому что вырабатываешь блага ты, но распоряжаются-то ими совсем другие люди. Теоретически они заинтересованы поощрять хорошего работника «длинным рублем». Практически они никому ничего не обязаны (потому и суверены). Если я на своей земле сам вырастил урожай, то я сам решаю – сколько съесть, сколько отвезти на рынок и по какой цене там выставить, сколько оставить на семена, сколько дать неимущим милостыней, и т.п. Награда моего труда заключена в самом урожае, выражена в натуральной форме. Для того, чтобы ТАКАЯ награда росла – мне следует больше и качественнее, умнее трудиться. Но если, к примеру, я батрак – то ведь мое вознаграждение определяет не мой труд, а хозяин. Хозяин может наградить мое усердие – но может исходить и из другой логики: мол, никуда я не денусь, если не поощрять… И, как показывает практика, чаще действует именно второй вариант. Профсоюзы, как явление, возникли ТОЛЬКО потому, что хозяева предприятий слишком субъективно (и невыносимо скупо) оценивали вклад в прибыль наемных рабочих. Профсоюзы возникли как возражение батраков на узость прав, возможностей и оплаты труда со стороны хозяина ресурсов благо-извлечения. Но вот незадача для тред-юнионизма: чем хуже дела в экономике, у людей, тем менее эффективен инструмент профсоюзной борьбы! Возникает ощущение несправедливости: профсоюзы очень многое могут выцыганить там, где бурный рост производства и доходов, и практически ничего – там, где упадок и обнищание. Как раз там, где они нужнее всего – они наименее дееспособны!
При массовой безработице и убыточности заводов человек не права качает, а пытается любой ценой удержать за собой хоть какое-нибудь рабочее место. Какие уж тут ультиматумы работодателю?! Работодатель легко сошлется на твою свободу уйти на все четыре стороны… Когда выпекает один, а распределяет выпечку другой – проблема техноэкономической состоятельности (профессионализма работников и управленцев) отходит на второй план. На первый же выступает злостно не рассматриваемая у нас в РФ и СНГ проблема политэкономической состоятельности системы. Если вы не суверенны, то вам нет смысла технически совершенствовать свои навыки труда: больше выработаете, больше отберут, только и всего! Совершенно очевидно, что в современном мире больше получает не тот, кто больше работает, а тот, кому больше симпатизируют владельцы мировых денег. Они их печатают бесконтрольно, оплачивают, кого им вздумается, и разоряют тоже, кого захотят. Если твою деятельность вознаграждает другой, чужой человек, а не ты сам – ты всегда в большой опасности. То есть вопрос не в том, есть ли у тебя золото или нет, а в том, способен ли ты его отстоять, или нет. Эта экономическая проблема напрямую связана с проблемой СУВЕРЕНИТЕТА. Подлинного, а не бандитски-сепаратистского. Если у тебя много золота, но отстоять его от конфискации ты неспособен, то, считай, его у тебя все равно, что нет. Какая разница между тем, чего просто не было, и тем, что было, но отобрано? И тем и другим не владеешь, не пользуешься… Принимая человека в разделение труда, система навязывает ему и условия труда. Человек, производящий не продукт, а часть продукта, намертво связан с «благодетелем-оценщиком». Ему могут методом шантажа и террора навязать любые условия труда, равно как и вовсе выкинуть из производственной сфере, заменив более сговорчивым. Поэтому с усложнением разделения труда возрастает и важность вопросов социализма, социализации производственной сферы. Социализированность – есть служение человека окружающим людям (социуму), тогда как социопатия – враждебность и вредительство с его стороны окружающим людям. Капитализм – это такой странный контракт, в котором более сильная сторона присваивает себе право произвольно, в любой момент менять условия договора.
Например, в сфере ЖКХ: с нами договорились отапливать, снабжать водой и электричеством наши квартиры. Договорились по одной цене, а потом присылают другую. Потом третью. А мы же на этот процесс вообще никак повлиять не можем! С нами же повышение цен не согласовывают! К нам не приходят с договором, чтобы мы подписали согласие на повышение цен! Следовательно, не контролируя цен, мы вообще не знаем, что нас завтра ждет. Это – бесправие уровня дьявольского… Разве такое происходит только в сфере ЖКХ? Разве условия нашего труда и заработка определены устойчиво? Сегодня, допустим, Некто хорошо зарабатывает и хорошо живет, а завтра он станет ненужным – и его «сократят»… Несмотря на обилие контрактов при капитализме – контракта, как устойчивости взаимных обязательств как раз таки и нет! Рыночные контракты – гребешок для лысого… Потому что сильнейшая сторона контракта, о чем бы ни договорились, в любой момент вносит в договор отсебятину, никак не согласовывая это со слабой стороной. Такой договор, конечно же, теряет смысл: если нам в нем ничего не гарантировано, зачем нам его вообще подписывать? Понятно, что свобода менять трудовые отношения всегда трактуется работодателями в сторону их ухудшения. Это очень странный и нетипичный хозяин, если он платит, сколько может заплатить, а не себе оставляет, сколько сможет оставить. Как только появляется возможность (зацепка, повод) ухудшить права трудящихся, их незамедлительно ухудшают. Это не вопрос жестокости, а финансовый вопрос: чем меньше потрачено на обработку ресурса, тем прибыльнее ресурс для владельца. Вообразите уголь при стабильном спросе и ценности. Сам по себе уголь неизменный, он в земле миллионы лет лежит. Чем меньше платить шахтерам, которые уголь добывают, тем выше ценность угля для владельца угольного пласта!
Понятно, что нельзя свести все к экономической целесообразности. Есть и вопросы страха капиталистов перед СССР (ныне снятые), есть и идущие снизу тенденции стабилизации хозяйствования христианизацией, фьючеризацией и т.п. Однако же и отменить экономическую целесообразность никто не в силах! В наши дни возможность быстро и прибыльно всех ограбить вытесняет вышеуказанные факторы всеобщего обустройства. Доминирующая в глобальной экономике сила (доллары США) строит свою стратегию на максимизации собственных выгод и минимизации прав других участников отношений, систем разделения труда. Людям в режиме террора и шантажа навязываются схемы, по которым работать они должны все больше и больше, а их получка по итогам – все меньше (по крайней мере, в реальных, натуральных показателях потребления). Человеку, который привык работать за 100 долларов, говорят так: — Вот, смотри, или ты остаешься работать за 50, или ты уходишь, и у тебя будет 0. Выбирай сам, мы свободное общество! Ну, а потом ему предложат 25 вместо 50, это все человечество уже проходило, что и кончилось 1917-м годом и всеми его «эксцессами не для слабонервных». Важно понять, почему так происходит. Потому что капиталист стремится к максимально-возможной прибыли. С другими он делится только тогда, когда не имеет возможности уклониться. Как только появляется возможность уклониться – он тут же ею пользуется. Скажем, его фабрика не могла обойтись без 100 рабочих. Он нанимал этих рабочих не по любви, а по нужде. Без удовольствия платил он им их заработки. Теперь смотрите: появляются новые технологии – и он легко может обойтись 50-ю рабочими. Ну и что вы думаете он сделает? Останется кормильцем 50 ненужных ему, лишних его делу людей? Как добрый папаша, который с сына ничего, кроме учебы, не спрашивает? Или же вы думаете, что он сократит 50 лишних ртов? Парадокс, но 50 сокращенных оказываются резервом именно того, кто их и сократил! Они – давят собой на оставшихся. Как только оставленные начнут что-то требовать – их можно поменять местами с сокращенными. Получается, что плохо не только тем 50, которых сократили, но и тем 50, которых оставили. А самое главное – трудно понять, как иначе может работать капитализм с его рыночными отношениями! Со времен Перикла в Афинах любое системное неравенство приводит к такому явлению, как: — Концентрация благ в центре системы и концентрация нужды, бедствий на ее перифериях. Это касается капиталиста, который стягивает все больше денег в собственный сейф, вытягивая их из кошельков своих рабочих. Это касается и стран, наций, которые вытягивают все больше благ и льгот к себе, обирая зависимую и несуверенную периферию выстроенной «под метрополию» системы отношений.
Если вы из Москвы поедете в маленький провинциальный город – сразу же почувствуете снижение уровня жизни. Если из города в деревню – тоже. Это – описываемый процесс вытягивания благ в центр системы с ее периферий. Для Москвы периферия – другой город. А для самого города периферия – села вокруг него. А для мировой экономики периферия – Москва… Если система выкачивания благ в обмен на сбрасывание проблем работает, то, конечно, вопросы технической организации производства становятся маловажными. Единственным результатом у того, кто повысит производительность труда, станет только то, что у него больше отберут и вывезут! Понятно, что такой результат не сильно-то мотивирует больше и качественнее трудиться… Для того, чтобы повысить уровень жизни ударным трудом – нужно, чтобы расценки на труд были неизменными. При Сталине цены, как известно, снижали – но это высший пилотаж. Нам бы хотя бы – чтобы не росли они. Иначе что получается? Допустим, вы производили 50 каких-нибудь шпингалетов за смену. Сдельщина – рубль за штуку. За смену получается 50 рублей. Вы исхитрились повысить свою производительность, и стали делать 100 шпингалетов за смену. Закупщик смекнул, что вы больно хорошо жить стали, и срезал расценки: 50 копеек за шпингалет. Вы теперь делаете в два раза больше предметов, а получаете за них те же деньги. Вам оно надо? Расценки на труд редко срезают официально, в 90% случаев их снижают через рост цен. Вы производите больше, и вроде как даже получаете больше: 100 рублей за 100 шпингалетов. Но хитрость в том, что ваши 100 рублей – те же самые 50, если смотреть с точки зрения покупательной способности. И если 100 шпингалетов существенно отличаются от 50 шпингалетов, то новые 100 рублей ничем не отличаются от старых 50. Поняли фокус? Делают этот фокус те, кто создает одним сверхльготые и высокооплачиваемые места, а другим – ад кромешный на производстве. Покажу на условном примере, как это делается. Вообразите, что два комбината получили по итогам продаж прибыль в 100 рублей. Доля оплаты труда, допустим, 50%. Стало быть, фонд оплаты труда на каждом комбинате составляет 50 рублей. А что, если перебросить? 25 рублей добавить одному комбинату, забрав из фонда оплаты труда у другого? Так и делают, если один комбинат в Англии, а другой в Таиланде. Получается, хотя и работали одинаково, у одних фонд оплаты 75 рублей, а у других 25. Будешь возмущаться – потеряешь и эти… Теперь понятно, почему оголтелые мигранты так рвутся переехать из Азии в Европу? Они идут вслед за деньгами, которых у них дома отобрали, перебросив на повышение уровня жизни в центре системы!
Вывод: подоходная суверенность – один из важнейших факторов благосостояния, достойных заработков и уровня жизни каждого человека. Нужно уметь трудиться, никто не спорит. Но вне суверенности, при современных условиях игры – умение трудиться ничего не дает. Вопрос о том, как отстоять заработанное, что раньше называлось, «отстоять завоевания» – не менее важен, чем собственно заработать. Неважно, сколько у тебя в кармане – если ты беззащитен… Все, что в твоем кармане – уже не твое! Кстати, фьючеризация – это стабилизация экономических отношений путем заключения ответственных долгосрочных контрактов, при которых обязанности сторон не зависят от рыночной конъюнктуры. Люди заранее договариваются, что они сделают друг для друга и по какой цене. В перспективе из этого может вырасти «горизонтальное планирование», система при которой народнохозяйственный план развития экономики вырастает из заявок с мест, товары делаются адресно под гарантию их покупки, выданную производителям заранее» (Авагян). Как всегда, все просто и понятно. А теперь давайте посмотрим, что по этому поводу думают другие. Согласно Википедии, суверенитет (через нем. Souveränität от фр. souveraineté[1] — верховная власть, верховенство, господство) — независимость государства во внешних делах и верховенство государственной власти во внутренних делах. Для обозначения этого понятия используется также термин государственный суверенитет для отличия от понятий национального и народного суверенитета. В современной политологии рассматривается также суверенитет личности или гражданина. Государственный суверенитет — это неотчуждаемое юридическое качество независимого государства, символизирующее его политико-правовую самостоятельность, высшую ответственность и ценность как первичного субъекта международного права, необходимое для исключительного верховенства государственной власти и предполагающее неподчинение власти другого государства, возникающее или исчезающее в силу добровольного изменения статуса независимого государства как цельного социального организма, обусловленное правовым равенством независимых государств и лежащее в основе современного международного права. Уважение суверенитета — основной принцип современного международного права и международных отношений. Этот принцип закреплен в Уставе ООН и других международных актах. Понятие государственного суверенитета было введено французским политиком и ученым XVI в. Жаном Боденом и первоначально сохраняло связь с европейским феодально-ленным правом, обозначая, прежде всего, неограниченность власти верховного сюзерена в противоположность власти вассальных правителей. Согласно определению Бодена суверенитет — это неограниченная и бессрочная верховная власть монарха в государстве, принадлежащая ему в силу его естественного права. Однако в то время, регулирующее межгосударственные отношения в Западной Европе каноническое право признавало верховную власть только за римским папой. И только в 1648 году в документах Вестфальского мира был сделан первый шаг в сторону признания светских суверенных прав за всеми европейскими государствами (включая вассалов Священной Римской империи), таким образом, положив начало современной системе, в которой суверенитет предполагается необходимым атрибутом любого государства. В Вестфальском мирном договоре признавался территориальный суверенитет за государственными образованиями.
В современном международном праве, помимо государственного суверенитета, сформировалось понятие национального суверенитета, понимаемого как право каждой нации на самоопределение. Содержанием национального суверенитета является полновластие нации и ее политическая свобода — выбирать свою государственно-правовую организацию и форму взаимоотношений с другими нациями. Обеспечивается суверенитет нации социально-экономическим и политическим устройством общества, то есть он не является изначально присущим любой нации. По своей сути национальный суверенитет является демократическим принципом, реализация которого зависит от осознания нацией своих жизненных интересов, объективно вытекающих из условий ее существования и развития. Однако принцип национального суверенитета не абсолютизирует нацию, а лишь придает государственному суверенитету новое качество. Право на государственный суверенитет на определенном историческом этапе становится правом нации, которое может реализовываться нацией, как в форме создания собственного государства, так и путем вхождения в состав более крупного государственного образования. Доктрина народного суверенитета была разработана в XVIII в. французским мыслителем Руссо, называвшим суверена ничем иным, как коллективным существом, образуемым из частных лиц, в совокупности получивших имя народа. Суть народного суверенитета заключается в верховенстве народа в государстве. При этом народ рассматривается как единственный законный и правомерный носитель верховной власти или как источник государственного суверенитета. Народный суверенитет является антагонистом суверенитета монарха, при котором монарх рассматривается не как член народа, а как индивидуальная личность — носитель суверенной (абсолютистской, самодержавной) государственной власти. Понятия народного суверенитета и государственного суверенитета также различны, но не противопоставлены друг другу, поскольку в первом случае раскрывается вопрос о высшей власти в государстве, а во втором — вопрос о верховности власти самого государства. В настоящее время доктрина народного суверенитета признана мировым сообществом, что нашло, в частности, свое отражение в ст. 21 Всеобщей декларации прав человека, согласно которой воля народа должна быть основой власти правительства и находить свое выражение в периодических и нефальсифицированных выборах при всеобщем и равном избирательном праве и свободном голосовании. Также доктрина народного суверенитета нашла свое выражение в праве народов на неотъемлемый суверенитет над их естественными богатствами и в иных формах.
Что касается США, России и Китая, то все эти страны в полной мере обладают государственным суверенитетом. Все остальные страны современного мира обладают этим суверенитетом лишь в большей или меньшей степени. Однако все перечисленные выше страны обладают многонациональными народами (эти страны – империи), а потому их национальный суверенитет можно считать лишь чисто условным. Наоборот, мононациональные народы встречаются чаще как раз среди других стран мира, а потому, именно эти страны являются обладателями национального суверенитета (в той или иной степени). Что же касается народного суверенитета, то им не обладает ни единая страна современного мира. И Россия не является исключением из этого правила, более того, наша страна не обладала этим суверенитетом даже в Советские времена. Более того, на данный момент суверенитета в нашем мире стало намного меньше, чем это было ранее. А все, потому, что многие государства считают, что в некоторых моментах ограничения с какой-то стороны становятся им выгодными. Именно поэтому попали в зависимость к США все Западноевропейские страны, за исключением Великобритании. Не существует в современном глобальном мире и «подоходной суверенности» Авагяна, как и «политэкономической состоятельности». Даже главный гегемон мира – США, не может похвастаться, что они полностью (политически и экономически) состоятельны. Это неосуществимо в принципе, при условии существования в нашем мире двух и более государств. И Авагян должен это понимать, тем более что он никогда не высказывался в пользу глобализации нашего мира. А потому, можно смело забыть этот термин («подоходная суверенность»), и рассмотреть только суть рассуждений Авагяна. К слову сказать, не совсем сняты и «вопросы страха капиталистов перед Россией и Китаем». Наоборот, страха в международных отношениях все больше, а логики все меньше. Да и в самой России далеко не все в порядке. Россия накопила рекордные суммы в резервах – Фонд национального благосостояния за июль достиг 124 млрд. долларов. Крылатая фраза «денег нет, но вы держитесь» полностью утратила свою актуальность, однако средства продолжают лежать на счетах, и не способствуют росту собственной экономики. Почему так происходит, есть ли здесь «заговор вредителей» в Правительстве и как будет дальше? – вот главные вопросы для Российской экономики. Вот на них и попробуем ответить. Итак, первый вопрос – почему? А чтобы ответить на этот вопрос, надо задаться другим – кто руководят экономической политикой в России? Правильно, «либерасты» во власти. То есть люди, которые хотят разного рода привилегий, прежде всего, для себя лично. Пустить эти деньги в оборот, означает для подобных людей – потерять их. Большая часть из этих денег превратится в этом случае в какую-то инфраструктуру, которая центральным властям совсем ни к чему, ну а меньшая часть будет разворована местными «либерастами», что тоже, как-то не сильно вдохновляет.
А так лежат себе денежки спокойно, «и кушать не просят». «Либерасты» достанут их только тогда, когда возникнет нужда в этих денежках у них самих. А пока им хватает и тех денег, что уже сейчас крутятся на Российском рынке, да и не только на Российском. Теперь второй вопрос – есть ли в правительстве «заговор вредителей»? А чтобы ответить на этот вопрос, нужно дать определение этим «вредителям». В общем и целом, сами «либерасты» и являются «вредителями» для экономики страны, однако их в правительстве – большинство, а вредителей должно быть – меньшинство (по определению). А стало быть, их там нет, и не может быть. А вот «заговор» этого большинства налицо, хотя они и не являются вредителями. И заговор этот не против каких-то третьих лиц, а против всего русского народа – все хорошее нам «либерастам», а остальное говно – народу, да и то, если останется. Ну и, наконец, последний вопрос – что же будет дальше? Все «либерасты» (как один) хотят, чтобы и дальше было, как сейчас, подавляющее же большинство русского народа желает позитивных перемен в экономике и своем благосостоянии. А будущее зависит от того, кто победит в своих «хотелках» — народ или «либерасты» во власти. Пока верх держат «либерасты», но долго так продолжаться не может, ведь в этом случае нарушается один из основополагающих мировых законов: «большинство всегда право». А стало быть, хотят того Российские власти или нет, но будущее принадлежит не им, а русскому народу. А если они будут сильно сопротивляться этому, то могут познать на себе, что такое «бессмысленный и беспощадный» русский бунт. Впрочем, автор уверен, что «либерасты» во власти – люди неглупые (иначе бы они туда не попали), и прекрасно понимают это. Более того, они уже сегодня «ощущают это своей печенкой» (подсознательно). А потому, наверняка будут искать какие-то компромиссы (уже ищут). Ну а как именно разрядится эта революционная ситуация в России («низы не хотят, а верхи не могут»), «поживем – увидим». Существуют несколько возможных способов такой разрядки (на этом сайте мы рассмотрели с дюжину из них), а какой именно осуществится, автор, как и Вы, уважаемый читатель, наверняка не знает. Но все они ведут только к двум целям – либо к победе большинства, либо к гибели всего человечества. Никаких других вариантов нет. Вероятность же осуществления того или иного варианта зависит от многих факторах, вот о них мы и поговорим далее. «Появление Дональда Трампа на посту президента, как отмечает Макс Блюменталь в своей проницательной книге «Управление дикостью: как государство национальной безопасности Америки способствовало появлению Аль-Каиды, ИГИЛ и Дональда Трампа», стало возможным не только благодаря массовому социальному неравенству и концентрация богатства и политической власти в руках олигархических элит, но в результате катастрофических и длительных военных вмешательств государства для «защиты национальной безопасности» за рубежом.
От передачи ЦРУ более миллиарда долларов исламским боевикам в войне 1970-х годов в Афганистане против Советского Союза до миллиарда долларов, потраченных на подготовку и оснащение радикальных джихадистов, которые в настоящее время воюют в Сирии, Соединенные Штаты неоднократно расширяли возможности экстремистов, которые заполняли вакуум несостоявшихся государств, который они сами создавали. Экстремисты отомстили своим спонсорам. Разжигание Вашингтоном этих конфликтов стало прямой причиной появления таких деятелей, как Айман аз-Завахири и Усама бен Ладен, и в конечном итоге заложило основу для атак 11 сентября. Это также породило бешеную исламофобию в Европе и Соединенных Штатах, которая определяет расистское мировоззрение Трампа и успешно использовалась для оправдания искоренения основных гражданских свобод и демократических прав. Неправильное вмешательство со стороны аппарата национальной безопасности привело к гибели сотен тысяч человек, более 5 миллионов отчаявшихся беженцев, бежавших в Европу, разрушению целых городов, разбазариванию около 5 триллионов долларов денег американских налогоплательщиков, безудержной коррупции и преступности. Мандарины национальной безопасности, вместо того чтобы сдерживать рост радикального джихадизма, обеспечили его распространение по всему миру. Архитекторы этого имперского безумия имеют симбиотические отношения с теми, кого они ненавидят. Две радикальные крайности – интервенты в аппарате национальной безопасности и радикальные джихадисты – противостоят друг другу, чтобы порождать все более жестокие акты жестокости. Чем коварнее ваш враг, тем больше оправдан ваш собственный экстремизм. Мы заперты в жутком танце с убийцами, которых создали и наделили силой, соответствие военного преступления военному преступлению, пытки за пытки и убийства за убийство. Это безудержное насилие имеет темный импульс, который ускользает от управления и контроля. Это усугубляет саму небезопасность, которую пытаются устранить, постоянно создавая легионы новых врагов. «Удары беспилотников, несомненно, убивают нескольких плохих парней, но они также убивают большое количество ни в чем не повинных гражданских лиц», – утверждает бывший заместитель главы миссии США в Йемене Набиэль Хури . «Учитывая племенную структуру Йемена, США генерируют от сорока до шестидесяти новых врагов на каждого боевика АКАП [Аль-Каида на Аравийском полуострове], убитого дронами».
Бинарный взгляд на мир, представленный правыми идеологами, такими как Ричард Пайпс во время холодной войны, определяемый как битва на смерть против безбожного коммунизма, был переосмыслен премьер-министром Израиля Биньямином Нетаньяху и американскими неоконсерваторами, такими как Майк Помпео, Джон Болтон, Фред Флейтц , Роберт Каган, Стив Баннон, Уильям Кристол, Пол Вулфовиц и Дональд Рамсфелд, а также лидерами христианских правых, включая Гари Бауэра и Уильяма Беннетта – эта борьба должна стать смертельной битвой между «варварством» ислама и «цивилизованной» этикой иудейско-христианского Запада. Это ребрендинг холодной войны, столь полезный для ретроградных сил капитализма в подавлении народного инакомыслия и столь выгодный для военной промышленности. Его наиболее известные голоса причудливая коллекция неофашистских идеологов и шарлатанов теоретиков заговора таких как Стив Бэннон, Шон Хэннети, Стивен Миллер и Пэм Геллер. Эта идеология, как и идеология антикоммунизма, стирает не только историю, но и контекст. Те, кто противостоит нам, удаляются из царства рационального. Они рассматриваются как непостижимые. Их ненависть не имеет оправдания. Они являются человеческими воплощениями зла, которое должно быть искоренено. Они презирают нас за наши «ценности» или потому, что ими движет извращенная форма ислама. Неспособность, как пишет Блюменталь, поместить эти конфликты в контекст, исследовать нашу собственную причастность к разжиганию оправданного гнева, даже ярости, обрекает нас на постоянное недопонимание и постоянную войну. Наш ответ заключается в том, чтобы использовать все более и более высокий уровень насилия, который только усиливает экстремизм в стране и за рубежом. Этот безумный проект, как пишет Блюменталь, разрушает «хрупкое пространство, где выживают многоконфессиональные общества. «Это раздваивает политическое пространство в конкурирующие формы экстремизма между джихадистами и контрджихадистами. Это создает странный и даже утешительный «взаимоукрепляющий симбиоз», который зависит «от постоянно усиливающегося чувства антагонизма».
Чем дольше и запутаннее становится «война с террором», спустя почти два десятилетия, тем более нерациональным становится наш национальный дискурс. Параноидальные и расистские повествования крайне правых отравили общепринятый диалог. Эти расистские нарративы повторяются Белым домом, членами Конгресса и прессой. «Исламофобия стала языком раненой империи, гортанный рев ее злобного насилия отвернулся от песков Ирака и горных перевалов Афганистана и теперь направлен против мечети вниз по магистрали, хиджаба на контрольно-пропускном пункте, сикхов за кассовым аппаратом и наконец вашего соседа, похожего на врага, – пишет Блюменталь. Крайне правые партии используют эту безудержную исламофобию, вызванную катастрофическими неудачами на Ближнем Востоке, и пришли к власти в Германии, Италии, Франции, Великобритании, Швеции, Польше и Венгрии. Эта ядовитая ненависть также является центральной темой администрации Трампа, которая демонизирует мусульман, особенно мусульманских беженцев, и пытается запретить им въезд в Соединенные Штаты. Прибытие миллионов мусульманских беженцев в Европу из таких государств, как Ливия, Сирия (которая одна произвела миллион беженцев в Европу), Ирак и Афганистан, значительно поддержало привлекательность европейских неофашистов. Почти 73 процента британцев, которые проголосовали за то, чтобы их страна покинула Европейский Союз, назвали прибытие иммигрантов своей главной причиной поддержки референдума. Демократическая партия, вступившая в вечный крестовый поход со стороны государства национальной безопасности во имя гуманитарной интервенции, также является соучастником. Администрация Обамы не только ускорила спецоперации в Соединенных Штатах против предполагаемых террористов, но и в своих зарубежных операциях увеличила использование военизированных беспилотников, направила больше войск в Афганистан и по глупости свергла режим Муаммара Каддафи в Ливии, проведя еще одну неудачную операцию, которая создала безопасное убежище для джихадистов. Радикальные джихадисты, по иронии судьбы, как пишет Блюменталь, часто преднамеренно вооружены и уполномочены аппаратом национальной безопасности США, наряду с Израилем, как способ давления или устранения режимов, которые считаются антагонистичными для Израиля и Соединенных Штатов. Госсекретарь Обамы Джон Керри в аудиозаписи с закрытой встречи с активистами сирийской оппозиции признал, что США использовали Исламское государство в качестве инструмента давления на правительство Сирии. Он также признал, что соучастие Вашингтона в росте ИГ в Сирии было основной причиной российской интервенции.
В статье 2016 года под названием «Разрушение исламского государства – стратегическая ошибка» Эфраим Инбар, директор Центра стратегических исследований «Бегин-Садат», утверждал, что «Запад должен стремиться к дальнейшему ослаблению Исламского государства, но не к его уничтожению». Он сказал, что Запад должен использовать ИГ как «полезный инструмент» в борьбе против Ирана и его представителя, «Хезбаллы». «Слабое ИГ предпочтительнее разрушенного ИГ», – заключил Инбар. Он продолжал спорить о продолжении конфликта в Сирии, говоря, что продолжительное кровопролитие на религиозной почве приведет к «позитивным переменам». Ранее в 2016 году бывший министр обороны Израиля Моше Яалон также сказал: «Если в Сирии будет выбор между Ираном и Исламским государством, я выберу Исламское государство». Блюменталь утверждает, что это неразрешимое болото привело непосредственно к демонизации России. Анти-интервенционистская риторика Трампа, пусть и неискренняя, вызвала то, что Блюменталь называет «дикой истерией» среди элит внешней политики. Трамп называет вторжение в Ирак ошибкой. Он ставит под сомнение вооружение сирийских джихадистов и размещение сил США в Сирии. Он критически относится к НАТО. В то же время он призвал к улучшению отношений с Россией. «Присоединяясь к мертвецам кампании Хиллари Клинтон, которые отчаянно пытались отвлечься от своей сокрушительной катастрофы, мандарины государства национальной безопасности работали со своими контактами в СМИ, чтобы создать повествование о сговоре Трампа и России», – пишет Блюменталь. «Из отчаяния либералов и элиты национальной безопасности родился фурор Рашагейта. Это национальное возмущение заменило ИГИЛ на Россию, как нового народного дьявола страны и нарисовало Трампа в качестве маньчжурского кандидата на пост президента, которым манипулирует Владимир Путин. «Почти за одну ночь сотни тысяч либералов появились на митингах после выборов с плакатами с изображением Трампа в русской одежде и в окружении советских символов серпа и молота», – пишет Блюменталь. ФБР и разведывательное сообщество, организации, которые давно шпионили и преследовали левых и часто либералов, стали народными героями. НАТО, которая была инструментом, используемым для дестабилизации Ближнего Востока и усиления напряженности в отношениях с Россией из-за ее расширения в Восточной Европе, стала священной.
«Зацикливаясь на предполагаемом вмешательстве Москвы, элита Демократической партии с энтузиазмом реабилитировала неоконсерваторов эпохи Буша, приветствуя основателя PNAC [Проекта для нового американского века] Уильяма Кристола и автора «Оси зла» Дэвида Фрума в рядах столь влиятельных людей, называя их «сопротивлением», пишет Блюменталь. «Центр американского прогресса, полуофициальный аналитический центр Демократической партии, консолидировал либерально-неоконсервативный альянс, наладив официальное рабочее партнерство с Американским институтом предпринимательства, гнездом неоконов организовавшим войну в Ираке, чтобы «противостоять России». Те, кто находится в альтернативных СМИ и подвергают сомнению повествование о России и хронические имперские катастрофы, в этой новой версии холодной войны объявлены агентами иностранной державы и против них используют алгоритмы от Google, Facebook, YouTube и Twitter, чтобы отвлечь зрителей от чтения или прослушивания их критики. Политики, такие как Берни Сандерс и лидер Лейбористской партии Джереми Корбин, выступающие против жажды войны, подвергаются тем же гнусным обвинениям. Это, как пишет Блюменталь, отчаянная попытка военной промышленности и интервентов замаскировать величайший стратегический промах в американской истории, сигнализирующий об окончании американской гегемонии. «Перед лицом собственной неудачи американские элиты национальной безопасности успешно спровоцировали новую холодную войну, заявив, что возобновившийся конфликт сохранит их управление дикостью за границей и отложит ужасный расчет, которого они заслуживают дома», – заключает Блюменталь» («Расплата за неудачу в войне с террором», Крис Хеджес, источник: https://colonelcassad.livejournal.com/5263791.html). И это – только один из множества других факторов, действующих в нашем мире сегодня. А главной причиной возникновения подобных аллюзий как раз и являются «либерасты» во власти всех современных государств. Обычно говорят, что «власть портит человека», а, по мнению автора, власть манит к себе уже готовых «либерастов»! И они к ней слетаются, как мотыльки на свет. А если автор прав, то достаточно поставить на пути к власти «антилиберастический фильтр», и она сама исправится. И первым делом, отменить выборы по партийным спискам, ведь все партийцы, по своей сути – это «либерасты».